nikolai novikov // book by galerie les noms

He was an excellent master of drawing, the whole ar-tistic world of Odesa admired his originality, his mode of life gave rise to many rumours and legends, which now remain exciting for the public. Who is Mykola Novykov? Artist of genius, born at inappropriate time and place, or a child of his times, who became outsid-er due to his irreconcilable temper. Rather both, hav-ing free spirit and not being socially committed, he admired the artists which were prohibited, succeed-ing to and carrying on their artistic traditions, owing to which he could be expelled from the college at that time. He lived and created as he wished, though it was contrary to the generally accepted concepts.

Превосходный рисовальщик, чьей самобытной линией восхищался весь художественный мир Одессы, его способ жизни породил множество недо-толков и легенд, до сих пор волнующих публику. Кто же такой Коля Новиков? Художник-гений, родив-шийся не в то время и не в том месте, или же дитя своего времени, в силу непримиримого характера, ставшего аутсайдером.Скорее всего и то и другое, будучи свободным духом и незаангажированным обществом, он восхищался художниками, которые были запрещены, наследуя и продолжая их худо-жественные традиции, за что вполне можно было вылететь из училища в то время. Он жил и творил так, как того хотел, пусть это и шло вразрез с обще-принятыми понятиями.

NOVIKOVNO

НОВИКОВ

НОВ

ИКО

NOVIKOV

НОВИКОВНиколай

Nickolai

Киев - 2013 - Kiev

Galerie Les Noms

«Non-conformis» означает непо-добный, противоречащий установкамбольшинства, - именно это опреде-ление наиболее подходит к описаниюличности Николая Новикова.

Превосходный рисовальщик, чьейсамобытной линией восхищалсявесь художественный мир Одессы,его способ жизни породил множе-ство недотолков и легенд, до сих порволнующих публику. Кто же такойКоля Новиков?

Художник-гений, родившийся не в товремя и не в том месте, или же дитясвоего времени, в силу непримири-мого характера, ставшего аутсай-дером.

Скорее всего и то и другое, будучисвободным духом и незаангажиро-ванным обществом, он восхищалсяхудожниками, которые были запре-

щены, наследуя и продолжая их худо-жественные традиции, за что вполнеможно было вылететь из училища вто время. Он жил и творил так, кактого хотел, пусть это и шло вразрез собщепринятыми понятиями.

Как пишут о Николае Новикове егосовременники, он изначально имелнеповторимую, уникальную творче-скую манеру, нашедшую свое выра-жение, в основном, в графическихработах. Графика, как вид изобрази-тельного искусства, доступна толькохудожникам с природным чутьем,которым Новиков безусловно обладал.Штрих, пятно, линия - вот те сред-ства выразительности, которыеиспользовал художник. Его рисунокцелостный, фигуры пластичны иобладают необычным объемом.Линия у художника не является само-стоятельной выразительной формой,он импровизирует с ней, заставляя

полностью подчиниться своей воле.Фигуры в его работах занимаютотдельное место, так как они словносуществуют сами по себе в парал-лельном пространстве, где образымужчин и женщин, лишенных инди-видуальных черт, различны тольколишь объемами.

Работы Николая Новикова объеди-няют в себе свойственную им нервоз-ность и отличительную манеру, атакже европейскую широту художе-ственного мышления. Это художник,который не принадлежал себе, апринадлежал искусству, ведь как нистранно, но настоящий талант скореетребует, чем дает.

ВСТУПЛЕНИЕ

«Non-conformis» means inimitable,contradictory to the aims of majority, -just this definition is the most suitablefor the description of Mykola Novykov’spersonality.

He was an excellent master of drawing,the whole artistic world of Odesaadmired his originality, his mode of lifegave rise to many rumours and legends,which now remain exciting for thepublic. Who is Mykola Novykov?

Artist of genius, born at inappropriatetime and place, or a child of his times,who became outsider due to his irrec-oncilable temper. Rather both, havingfree spirit and not being socially com-mitted, he admired the artists which

were prohibited, succeeding to andcarrying on their artistic traditions,owing to which he could be expelledfrom the college at that time. He livedand created as he wished, though itwas contrary to the generally acceptedconcepts.

The contemporaries of Mykola Novykovwrite that initially he had an inimita-ble, unique creative manner, whichwas mainly represented in his graphicworks. Graphic arts, as kinds of FineArts, are accessible only to the artistshaving an inborn flair, which Novykovcertainly possessed. The artist appliedsuch means like stroke, spot, line. Hisdrawings are integral, figures are plas-tic with the unusual volume. His line

is not an independent expressive form,he improvises it, fully bending it to hiswill. In his works, figures take a specialplace, as if they exist on their own inthe parallel space, where the imagesof men and women (without individualtraits) differ solely in volumes.

The works of Mykola Novykov combinethe appropriate nervousness and thedistinctive manner, as well as the Euro-pean breadth of the artistic mind. Thisartist was devoted to arts, as curiouslyenough, the genuine talent ratherrequires than gives.

INTRODUCTION

НОВИКОВНиколай

НЕ ПРИХОДИЛОСЬ ЧИСТКОЙ САПОГУБИВАТЬ ВРЕМЯ КОГДА, УХОДИТУБОГИЙ ОТ СВОЕГО МРАЧНОГО МИРА,ОТ ТОГО ЧТО ОН МОГ ВИДЕТЬ.ЕМУ НЕ ДОСТОВАЛО ХЛОПОТДУМАТЬ О РАСКОШНЫХ ПОМИНКАХ.ЕГО СКАРБ УЛЯЖЕТСЯ ВМЕСТЕС НИМ, А ПУСТУЮЩЕЕ МЕСТО В ГРОБУ МОЖНО ЗАБИТЬ КАМНЯМИ.НЕСУЩЕЕ ТЕЛО ЧЕРЕЗ ВРЕМЕНА ЖИЗНИ.НИ КТО НЕ ВСПЛАКНЕТ!ИЛИ ТОЛЬКО ГОРЬКИЙ ПЬЯНИЦА,УВИДЯ ТОЛПУ, ПРОХОДЯЩУЮ КОЕ-КАКПО БУРЬЯНИСТОМУ КОСОГОРУ?ВД ВДРУГ ЗАРЕВЕТ НА ЯИЧНУЮЛУНУ ПРОКЛИНАЯ СВОЁРАСХЛЯБАННОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ.ВСПОМНИТ, ПОЧЕМУ ВЫГНАЛА ЕГО ЖЕНА,ЗАЧЕМ ОН СПИТ В ПОДВОРОТНЕ И ГДЕТЕПЕРЬ ТЕПЛАЯ И ВСЕГДА УЮТНАЯ ПОСТЕЛЬ.

NOVIKOV

HE DID NOT HAVE TO KILL THE TIME BY SHINING SHOES, WHILE AN IMPROVERISHED MAN GOTAWAY FROM HIS SHADOWY WORLD,FROM THAT WHAT HE COULD SEE.HE TOOK NO TROUBLE OF THINKING OFLUXURIOUS FUNERAL FEAST.ALL HIS BELONGINGS WOULD FIND ROOMALONG WITH HIM AND ONE MIGHT STUFF THEIDDLE PLACE IN HIS COFFIN WITH STONES.BEARING BODY THROUGH THE SANDS OF LIFE.NO ONE WOULD SHED A TEAR!MIGHT IT BE SOLELY A SAD DRUNKARD WHOWOULD WEEP IN SEEING A CROWD WALKANYHOW ON THE HILLSIDE?VD WOULD START CRYING AT THE EGG MOONALL AT ONCE CRUSING HIS LOSE EXISTENCE.HE WOULD THINK WHY HIS WIFE HAD SENTHIM AWAY, WHY HE SLEPT IN THE GATEWAY,AND WHERE HIS WARM AND ALWAYSCOMFORTABLE BED WAS THEN.

Nickolai

Невыносимая лёгкость бытияКоли Новикова. Одесский трикстер

„То, что отличает человека учившегосяот самоучки, измеряется не знаниями,а иной степенью жизнеспособности исамосознания“.

Милан Кундара

Текст основан на результатах опроса 56 человек, лично знавших художника, большинство из которых сами были значительными фигурами в художе-ственной жизни города, некоторых из них уже нет в живых.

Одна единственная встреча. Сидящий рядом в трамвае человек держал рисунки. Добрый, светлый человек. Речь наивного, открытого, неглупого чело-века – не болтуна, но и не интеллек-туала. Моё знакомство запало в душу, не потому что рядом вновь оказался простой, но мудрый человек, но потому, КАК рассматривал некие листы – графику, назвался Колей. Я задохнулась – это было мощно.

Лёгкость линий пера – изящество и точность, просто матиссовские работы! А вот в этих – жёсткость, изломанность форм и нежность в передаче женских тел. Я потом уже узнала, кто этот Коля. Так запомнилось. И маршрут был мимо психиатрической лечебницы... И тут мне начали рассказывать, живописуя, добавляя подробности, детали, ситу-ации; перевирая, доставая из комодов, шкафов, папок листы графики. В боль-шинстве из них тела безголовые – теле-сность как таковая. Выглядит словно попытка ЗА телом, в теле усмот-реть Суть? И отдельно автопортреты,

погрудные – они доминируют, их множество и сколь все они разноо-бразны! Автор не всматривается в себя, а представляет, представляется. Оттуда смотрит его неприкрытая сущность, на вас. И во всём, за исключением «матис-совской» серии, нервность, но и плав-ность (как это возможно?) контуров, тщательная прорисовка, растушёвы-вание. Переданный одной линией изгиб шеи, страстность или расслабленность позы.

Много в работах нимбов (и над собственной головой!), кресты, покосив-шиеся церкви, – что можно трактовать как оставленный знак своего вселен-ского переживания одиночества. Но и противодействие ЗАПРЕТУ НА ХРИСТИ-АНСТВО – ВЕРУ, ведь в СССР религия была под запретом.

Начать следовало бы с неимоверной истории жизни Коли Новикова, - вначале детство в приюте для сирот, затем путешествия по бескрайней Сибири и России, затем его появление здесь, - в тёплой и гостеприимной для него Одессе. Лет 10 учился в Грековке (знаменитом художественном училище им. Грекова), исчезал, был многократно отчисляем, восстановлен, работал кочегаром за право присутствовать на занятиях. Был почти константно в «отсидках» - в тюрьме и лагерях, поскольку в те времена НЕ работать было НЕЛЬЗЯ (!). Но в шестидесятые прошлого века тюрьма и лагеря были местом и для диссидентов, всё тот же ГУЛАГ, а потому были опоэтизированы... чем Новиков несомненно пользовался в повествованиях о своём жизненном опыте. Более того, бравируя им!

Теперь это воспринимается по-иному, хотя уже лет пять как тюрьмы вновь стали заполняться политзаключёнными.

Но в те времена подобным опытом можно было бравировать. И вот тут наступает черёд рассказать о Колиных повествованих. А он был рассказчиком! Сюжеты наполнялись коллизиями, ощущалось, что в них много, очень

много всякого ДО-сочинённыго, приу-крашенного, практически всегда на грани выдумки.

26,5 x 19 см; бумага, тушь 1989

26,5 x 19 cm; ink on paper 1989

В ходе повествовательного действа автор начинал «рисоваться», подавая себя героем, затем переходя к испра-шиванию сигарет, никогда еды (!), выпивки, карандашей и бумаги. Был занимателен и остроумен, хотя и «пах» = имел специфический запах, потёртую одежду. Это теперь нам известно, что такое «бомж», но тогда, в СССР, об этом даже не слышали, не было понятия, не существовало такой категории лиц. Они все быстро отправлялись на «испра-вительные работы», так как суще-ствовала система «прописки», - когда человек имел право жить лишь там, где он прописан, - без права переме-щения. Без права свободного переме-щения. А Коля как раз и перемещался. Здесь и другой аспект: он ФИЗИОЛОГИ-ЧЕСКИ не мог терпеть постоянства. А когда его обували, одевали, делали даже паспорт, он быстро всё терял и даже и не замечал. Потому что для него важно было творчество, Ван Гог и Матисс.

Да, можно подробно описывать его технические приёмы, анализировать особенности графики, но Коля Новиков

Kolya Novikov’s Unbearable Lightness of Being. Odessa Trickster

“The difference between the university graduate and the autodidact lies not so much in the extent of knowledge as in the extent of vitality and self-confidence.”

Milan Kundera

This text is based on interviews with 56 people who personally knew the artist. Most of them also used to be prominent characters in the cultural life of the city; and some of them have already passed away.

A single meeting. A man sitting next to me in a streetcar was holding drawings. A kind and light man. He speaks like a naïve, open, and clever man – not a babbler, but not an intellectual either. This meeting sank deep into my heart not because once again there was a simple but wise person next to me but because of the WAY he was looking at some draw-ings. He introduced himself as Kolya. I gasped – this was magnificent.

Light pen lines – elegance and precision, just like works by Matisse! And these ones have rigidity – broken forms and delicacy of women’s bodies. Only later I found out who this Kolya was. This is how I remember it. And that route went by the psychiatric hospital… And now they start telling me stories, with colorful details, adding particulars and situations, lying, pulling drawings out of drawers, cabinets, and folders. Most of these are bodies without heads – bodiliness as it is. Looks like an attempt to see the Essence BEHIND the body, in the body? And then there are self-portraits, shoulder-length – they prevail, there are numerous of them

and yet they are all different! The author does not look inside himself but presents and introduces himself. From there, his uncovered essence is watching you. And in everything, except for the “Matisse” series, you will find nervousness, and at the same time, softness (how is this pos-sible?) of contours, thorough draughts-manship, and shading. In one line he shows a curve of the neck, a passionate or a relaxed pose.

There are a lot of haloes (even above his own head!), crosses, and rickety churches in his works – this can be interpreted as his mark of all-embracing experience of loneliness; but also as his resistance to the BAN FOR CHRISTIANITY – FAITH, since religion was banned in the USSR.

30,5 x 21 см; бумага, тушь

30,5 x 21 cm; ink on paper

We should start with an unbelievable story of Kolya Novikov’s life – he spent his childhood in an orphanage, then traveled all over boundless Siberia and Russia, and then he came here – to Odessa that was warm and kind to him. He studied at Grekovka (famous Grekov Odessa Art School) for 10 years, disappeared, was ex-pelled multiple times, and then restored, worked as a coal heaver to have the right to attend classes. He was almost con-

stantly “doing time” – in jail or in labor camps, since you COULD NOT NOT to work (!) at that time. But in the 1960s, prisons and labor camps were for dissidents as well, like GULAG, and therefore they were romanticized … the fact that Novikov almost certainly used while telling stories about his life. And even flaunting on it!

Now it is taken differently, although in the past five years, political prisoners have reappeared again.

But back then, you could flaunt on such things. And now it is time to mention Kolya’s stories. He was an excellent sto-ry-teller! His narrations were filled with collision, and you could feel that there were many, very many things that he added or exaggerated, always almost on the verge of fantasy.

As he was talking, the author started to “show off” and present himself as a hero, then proceeded to solicit cigarettes, never food (!), booze, pencils, and paper. He was funny and witty, although he “smelled” = had a distinctive smell and shabby clothes. Now we know what bomzh [the Russian acronym for Of No Fixed Abode] means but in the USSR nobody heard about them, such notion or category of people did not exist. They were momen-tarily sent for “corrective labor,” because there was a system of propiska [domicile registration] – when a person had the right to live only at the place of registra-tion without the right to move. Without the right to move freely. But Kolya did move. There was another angle to that, too: he could not stand stability at the PHYSIOLOGICAL level. When people gave him clothes, shoes, and even a passport, he used to lose everything and never even noticed. Because what mattered for him was his work, Van Gogh, and Matisse.

Yes, you can describe his technique in every detail, analyze specific features of his drawings, but Kolya Novikov became a legend first of all because his whole life and his work were undivided! An artist is not what his works are but how they in-fluence the society. His life and his art is

стал легендой в первую очередь потому, что сама его жизнь была неразде-лимой с творчеством! Художник ведь не столько работы сами по себе, но то влияние, которое они оказывают на общество. Его жизнь и творче-ство единое целое! Он был цельным и ценным для того времени, а как пока-зывает история современности ещё не скоро утратит актуальность, поскольку «советскость», увы, прочно утвердилась в менталитете украинцев.

30,5 x 21,5 см; бумага, тушь, акварель

30,5 x 21,5 cm; paper, ink, watercolor

В те времена достаточно много инако-мыслящих содержалось в психиа-трических лечебницах, что могло быть идеальным местом для Коли: крыша над головой, уход и «понима-ющее окружение». Но и туда попасть было непросто! Не было пресловутой прописки! Об определении его туда хлопотали друзья художники, где он много лет жил в свободном режиме, уходя оттуда и возвращаясь. Там он мог быть благодаря личностному отно-шению к нему, его таланту. ТАМ его ценили и понимали.

Потому этим своим «следованием» и нашей неспособностью к таким «подвигам» (героической миссии) Коля

Новиков оказался нужен. Колю Новикова называют одесским Модильяни, Ван Гогом, а также Диогеном, отщепенцем, изгоем. Хотя у него была специфиче-ская роль: трикстера - эдакого прой-дохи, хитреца и провокатора, обнажа-ющего истинное положение дел. За что его уважали, причём уважали практи-чески все от профессуры, директоров музеев, утвердившихся (официальных) художников до интеллектуалов. Дисси-денты же считали его «своим». И это не взирая на россказни, балагурство, «свое-обычный облик» (бомжа), там, в первую очередь в самих работах, они ценили талант и откровенность высказываний.

Он стал символическим персонажем такого феномена, что существует и функционирует в Одессе – склон-ность к мифологизированию людей, их поступков, оплетению их ситуациями, наделением жестов, слов, высказываний особым значением, собственным ассо-циативным рядом.

Ута Кильтерарт критик

* * * * * *

Сергей Ануфриев(художник-концептуалист)

«Он был катализатором. Он вскрывал советскую идеологию изнутри.

Советские люди, по большому счёту нечем особенно не были заняты как сакральные люди, строящие нечто мифологическое - коммунизм, все были заняты строительством чего-то эфемерного, то есть ничем. А жизнь при коммунизме означала жизнь при полной неадекватности.

Он полностью выполнил задачу: жить по коммунистическим идеалам. В той степени, в какой он не заботился о жизни в её грубом материальном значении, так как он существовал, в основном благодаря идее – творчества. Можно было бы сказать, что это нечто условное. Но не для Коли.

Разницы между К.Н. и Бродским не В этом качестве в зависимости от ранга, все понимали не было никакой. Т.е. все осознавались как жертвы системы, и все понимали, что каждый выбирает свою судьбу. У Коли была такая тяжелая судьба, он был одинок.

Подобные люди уже самим фактом своего несоответствия нормам, факти-чески были достойны уважения. Жизнь Коли представляла собой такие макси-малистские формы. Это была тотальная бездомность. Настоящая, в отличие от других, которые тоже себя сознавали бездомными, но тут это было прямо по официальной песенке «Мой адрес ни дом и не улица, мой адрес Советский Союз».

Сергей Белик(художник-традиционалист)

Шумным случаем был случай, когда он лез через окно в училище, не удер-жался и повис на штыре. Это был нашу-мевший случай. Всю ночь он провисел на этом штыре. Его только утром оттуда сняли, в больницу отправили. А через 3 дня он вновь появился, как в ни в чём не бывало.

Видимо, для него такие экстремальные обстоятельства были как бы нормаль-ными. В этом была своеобразная романтика, которая витала над всем этим, явлением – «Коли Новикова». От славянских заморочек типа «От сумы и тюрьмы не зарекайся и т.п.»? То, что цепляет. Там отголоски романтики, в том числе и романтики криминального пения, всех этих песен лагерных. Хотя это так странно, все против бандитов, бандитизма, все их не любят, стра-шатся, а поют или слушают.

Знаешь, он так много всего вокруг себя наворочал, столько небылиц. Что ничему до конца не верилось, было частью мифологии. Не забывай, у него была «харизма!» а это, доложу тебе очень вещь действенная.

a single whole! He had integrity and value for that time, and our modern history shows that these qualities will remain relevant for quite a while, since unfortu-nately the Soviet mentality has engrained in the minds of modern Ukrainians.

At that time, quite a lot of mavericks were held in mental institutions, and it could be a perfect place for Kolya: a roof over his head, care, and “understanding environment.” But it was hard to get even there! He did not have the notorious propiska! His artists friends were making efforts to get him admitted; and he lived there for many years in an unrestricted fashion, coming and going. He was able to stay there because they took him and his talent personally. They appreciated and understood him THERE.

30 x 21 см; бумага, тушь, гуашь 1990

30 x 21 cm; paper, ink, gouache 1990

Therefore, Kolya Novikov turned out to be in demand, due to his “pursuit” and our inability to undertake such “endeavors” (heroic mission). They called Kolya Novik-ov a Modigliani or a Van Gogh of Odessa, also Diogenes, renegade, and outcast. Although he played a special role of a trickster – sort of a slicker, villain, and instigator who reveals the true essence of things. That is why he was respected

by practically everybody from professors, museum directors, and established (offi-cial) artists to intellectuals. The dissi-dents considered him “one of their kind.” And in spite of his stories, buffoonery, a specific look (like a bomzh), they first of all valued his works, talent, and openness. He became a symbol of the phenomenon that exists and functions in Odessa – a tendency to mythologize people and their actions, surround them with situations, and assign special meaning and associa-tive field to their gestures and words.

Uta KilterArt Critic

* * * * * *

Sergei Anufriev(conceptual artist)

“He was a catalyst. He opened the Soviet ideology from the inside.

In general, Soviet people were not busy with anything special as sacral people who were building something mythologi-cal – the Communism; they were all busy building something ephemeral, i.e. noth-ing. And life under Communism meant a life under complete lack of adequacy.

He completely accomplished his task of living according to Communist values; considering the degree to which he did not care about life in its primitive mate-rial meaning, because he existed mostly thanks to the Idea, i.e. Art. One can say that it was something fictitious. But not for Kolya.

Everybody understood that there was no difference between K.N. and Brodsky in this quality depending on the rank, since they all were perceived as victims of the system, and everybody understood that people choose their fate. Kolya’s fate was very hard – he was lonely.

In fact, people like him deserved respect due to the very fact of their incompliance with the norm. Kolya’s life consisted

of these maximalist forms. There was complete homelessness. Real as opposed to the case with others who also con-sidered themselves homeless but in fact it was just like in the official song: “My address does not have a building number, or a street name; my address is all of the Soviet Union.”

Sergei Belik(traditional artist)

There was a famous episode when he was climbing to the school [Grekov Art School – translator’s note] window, lost his balance and hung himself on a metal pin. This story was much talked of. He spent the whole night hanging on the pin. Only in the morning, they took him off it and sent to the hospital. But in three days, he was back as if nothing had happened.

Apparently, for him these extreme circumstances were sort of normal. They had this special romantic atmosphere which was characteristic of the entire phenomenon called “Kolya Novikov.” Or what about Slavic superstitions, such as Don’t count out a prison cell, a begging bowl may come as well, etc.? Something that hooks you up. There is romantic res-onance present including romanticism of criminal songs, songs from labor camps. Although it is so weird because everybody is against bandits and violent crime, nobody likes them; everyone is afraid but at the same time, sings or listens to their songs.

You know he told so many stories about himself, so many lies, that you just would not believe anything to the end; it was part of mythology. Remember, he was charismatic, and trust me, this works very well.

The attitude to him was sympathetic in spite of his unsettled state, because many people had romanticism inspired by art deep inside them. Especially because he was not officially recognized. Only official artists can be “recognized,” not the real

Относились, не смотря на всю его неустроенность с симпатией, потому как у многих глубоко внутри сидела романтика от искусства. Особенно его непризнанность. Ведь «признанные» = это только официальные, не-настоящие мастера, а подлинные гении умирали непризнанными. Бедными и ущемлён-ными.

Да и сами его работы тоже обладали своеобразием, оригинальностью на фоне всеобщего соцарта и набившей оскомину «Южнорусской школы».

Игорь Божко(художник, сценарист, актёр)

То, что он рисовал – это настоящее. Это шло от нутра, и это всегда было очевидно. Он никогда не думал о компо-зиции. Без всякого рисунка, без всякого предварительного наброска. Это и есть образец высочайшего профессиона-лизма.

В фильме «Астенический синдром» мне досталась роль сумасшедшего художника. Вот и пошли мы с асси-стентом режиссёра навестить Колю. Пришли в отделение, увидели Колю, он нам обрадовался. Палата у него была многолюдная, как по мне, то ужаса-ющая. Кто-то лежит пластом, кто-то бьется в горячке, Колина койка была в уголочке, и там было видно, что обитает художник. Были папочки, на стенках рисуночки приколотые кнопочками. Коля сидел и делал наброски.

Он выработал свой интересный приём, проводил тушью линию, а затем её смазывал, что давало объём. Придавало это более жизненное, чем сама линия. Ладошкой растирал. Он рисовал необы-чайно быстро.

У него была настолько пугающая внеш-ность до незабываемости. Блатная, но вместе с тем, он был безобидным, мягким. Душевно мягким. У него не было злобности, алчности, зависти.

Если он и завидовал, то Ван Гогу, не меньше чем. И подстраивался под него. А мы остальные были для него тарака-нами. Он любил поразить нас своими историями, о виденном чём-то необы-чайном. О нарах, о тюрьме, вставлял рассказики о чем-то запредельном.

30,5 x 21 см; бумага, тушь

30,5 x 21 cm; ink on paper

Работы художника заключена в его работе, а он работал много, очень много.

Кресты и церкви – это от блатного. Это всё оттуда, как наколки. Конечно, там есть китч, но странно, что такое смешение китча с нервной графикой в результате получалось что-то настоящее.

Галина Богуславская(искусствовед)

Здесь я вижу деформированность. Предметом его творчества является идеология. Нарисованная идеология.

Его минималистская жизнь однозначно минималистски переносится и на твор-чество. Он его сознательно ограничил. Изысканность, изящество и страдания

– то, по поводу чего он рефлексирует. В нём они вполне естественно ужива-ются. Есть здесь уродливое. Даже в попытках гармонизации уже есть линия разделяющая на тень и свет, на зазер-калье и реальность. На этот и иной мир. Такое впечатление, что у него нарастает необходимость выбора, между собой и реальностью, потребность переступить эту зазеркальность.

Довольно выразительная линия и символизм. Символика для него была доминантной.

Александр Дмитриев(художник-керамист)

Его темой был Ван Гог. Тогда это было просто запрещено, за это можно было тогда вылететь из училища. Причём без оспаривания. Церкви писал. Тогда и за церкви выгоняли. Это какой-то ужас был. А вот он не боялся.

Потом эти нескончаемые полумифи-ческие истории. Зато однажды, уже в начале девяностых, он пришел, нет был привезен на дорогой машине, Мерседесе. Он нас специально подо-звал показать. На нём были золотые очки, рубашка с накрахмаленным жабо, невероятного размера золотые часы, дорогие джинсы и бледно-голубой пиджак. Я чуть не упал в обморок, я такого не ожидал и не мог даже пред-положить, что увижу такое: мытый-пре-мытый, гладко выбритый, явился прямо принцем. (- характерная история времён распада СССР, появления нуворишей).

Татьяна Басанец(искусствовед)

Он не вписывался в общую струю, но такие люди может быть тем-то и нужны. Художник он - неординарный. Потому что этот художник выработал собственную стилистику, пускай она

masters. Authentic geniuses died unrec-ognized. They were poor and deprived.His very works were special, different compared to the global socialist art and boring “South-Russian School.”

Igor Bozhko(artist, scriptwriter, actor)

His works were authentic. They were coming from his gut, and it was always evident. He never thought about composi-tion. There were no drawings, no prelim-inary sketches. This is what we call an example of supreme professionalism.

I was assigned to play a role of an insane artist in a film entitled Asthenic syn-drome. So the assistant director and I went to see Kolya. We came to the psychi-atric ward and saw Kolya there. He was glad to see us. His room was crowded, and as for me, awful. Someone was lying flat, and someone was shaking in fever. Kolya’s bed was in the corner, and it was obvious that it was an artist’s habitat. There were folders; drawings were tacked to the wall. Kolya was sitting and making sketches. He developed his own interesting method – made a line in ink, and then smeared it to create volume. It looked more true to life than the line itself. He smeared it with the palm of his hand. He drew very fast.

He had a scary look that you would never forget. He looked like a former prisoner but at the same time, he was harmless and soft. Soft in his heart. He was not angry, greedy, or jealous. If he envied, he envied nothing less than Van Gogh. And he was trying to imitate him. The rest of us were like cockroaches for him. He liked to impress us with his stories about something extraordinary – about his time in jail, about prisons, and inserted small stories about something unheard of.

Artist’s works lie in his labor; and he worked hard, very hard.

Crosses and churches come from the pris-on culture. Everything is from there, like

tattoos. Of course, there is some kitsch there, but unexpectedly this combina-tion of kitsch and emotional graphic art resulted in something genuine.

Galina Boguslavskaya(fine art expert)

I see deformity here. Ideology is a subject of his works. Depicted ideology.

His minimalistic life is transferred to his works in an unambiguously minimalistic way. He consciously chose to limit them. Refinement, elegance, and sufferings are the theme of his reflection. All of them coexist inside him quite naturally. There is an ugly side. Even in the attempts to harmonize, there already is a line separating shadow from light, “looking glass-world” from reality. This world from the other world. There is a feeling that he had a growing need to choose between himself and reality, the need to walk through the looking glass.

Lines and symbolism are quite expressive. Symbols were predominant for him.

Alexander Dmitriev(ceramic artist)

Van Gogh was his theme. At that time, it was simply forbidden, and you could be easily expelled from the school [Grekov Art School – translator’s note]. Without contestation. He painted churches. They expelled students for the churches, too, at that time. It was simply terrible. But he was not afraid.

Then there were these endless semi-mythical stories. Although once, in the early nineties, he came… no, he arrived in an expensive car, a Mercedes. He called us to come and see it. He wore golden glasses, a shirt with a starched jabot, a humongous golden watch, expen-sive jeans, and a light blue jacket. I was

close to fainting, I did not expect it and could not even imagine that I would see something like it: all washed-up, clean shaven and looked like a real prince. (This is a typical story for the period around the break-up of the Soviet Union when nouveau riches started to emerge).

29 x 19,5 см; бумага, тушь, гуашь

29 x 19,5 cm; paper, ink, gouache

Tatyana Basanetz(fine art expert)

He could not blend in, but this may be a special mission of such people. An artist must me unconventional. Because this artist developed his own stylistics, and although it is absolutely sick, he still has it. His works contain “acid,” using modern terminology. They have gut, “aqua regia” – push your finger in this mixture of terri-fying acids, and you will lose your finger. This is what his works are like. And they stay in your memory, they burn. A normal spectator, a man from the street, may even be poisoned with his works, because they have such an unhealthy energy and a lot of movement.

совершенно больная, но она у него есть. В его работах – «кислотность», используя современную терминологию. Нутро есть, «царская водка» – ткни пальцем, и останешься без пальца, в эту смесь из жутких кислот. Именно такие его работы. И они сильно запоминаются, жгут. Нормальный зритель, обыва-тель, может даже отравиться его рабо-тами, потому как там такая нездоровая энергия, экспрессия.

30 x 21 см; бумага, тушь, гуашь, акварель 1993

30 x 21 cm; paper, ink, gouache, watercolor 1993

Борис Херсонский(психиатр)

Да, он и был Ван Гогом, Винсентом. У него было татуировка «Винсент» под соском. Я её потом уже видел сам, при осмотре. А его самого воспринимал в духе экспрессионистского джаза.

Олег Губарь(краевед)

Это примерно так, как если бы я сейчас начал рассказывать про... Трою. Были какие-то фрагменты правдивости.

Там, в рассказах были детприёмники или детдома. Отчётливо помню лишь о переездах. Как рефрен, возврат. Даты же рождения и места варьировались. Но уже сама эта мифологичность знаковая. Как человек, лишенный биографии имел полное право на её воссоздание. Придумывал то, что ему нравилось.

Вот я писал о снесённых кварталах Привоза, там ведь были одни бодеги, ножлежки. И до революции и после, и до недавноего времени. Там проводили облавы на «подозрительных женщин и БЕСпаспортных людей». Почему жаль этих домов, этих развалюх? Потому что город важен не только архитектурными красотами, вздымающимися шпилями, но городу нужны и задворки, помойки, это фон. Можно сказать гумус.

Леонид Войцехов(художник андеграунда, арестовывался за своё творчество)

«Посмотри, это не человек, это ком земли, т.е. что он ещё (уже) не отошел от матушки природы. Кусок континуума окружающего. В нём было посконное, кондовое. Как бы зависть земли.

Виктор Никифоров(директор Музея Западного и Восточного искусства)

Рисунки его же привлекательны тем, что имеют ярко выраженный индивиду-альный язык. Этими рисунками нельзя наслаждаться. Они скорее страшные, всё с большим надломом.

Коля и в этом его специфика, был сам по себе. Он жил как хотел, он себе это позволил во времена тотального запрета. Коля Новиков – это социаль-но-художественный проект. Подобные люди живут в своём мире, мифическом. А Коля воплотил свой миф.

Николай Степанов(скульптор)

Я помню его в розовой рубашке, волосы русые дротяные такие, весь лихой мужичок, неопределённого возраста, но моложавый, молоденький. Но видно что босяцкой породы, с первого взгляда. Вот он учил молодёжь, учил писать. Поучал, не делился знаниями, а поучал.

Он - Артист, актёр, все движения эдакие художнические, жесты, позы.

И про мерседес - правда. Я лично видел. И это ПРАВДА полная, полнейшая. Это не небылицы, а быль. Его мечта сбылась, вот в чём дело, что воспринималось на уровне фантасмагории. Но он и оттуда ушёл.

Коля – это явление социальное.

А как он этой своей лапой взял, пальчик отставил, деликатнейшим движением линию провёл. Это было просто чудо! Мистерия чего-то органичного, есте-ственного. НО, я чувствую запах! Везде! Совершенно особенный, «специфиче-ский». Он начинал с линии, потом всё остальное дорисовывалось, добавлялось. Построением он не занимался. Это была импровизация, но он чувствовал компо-зицию. Знал, что ему нужен объём, здесь пятно, здесь нужно штрихование, т.е. он работал профессионально.

Boris Khersonsky(psychiatrist)

Yes, he was indeed a Van Gogh, a Vin-cent. He had Vincent tattooed under a nipple. I saw it later myself during a medical examination. And I perceived him as a person in the spirit of expres-sionist jazz.

Oleg Gubar(expert in local history)

It is as if I now started to tell you about … Troy. There were some fragments of truth. In his stories, there were reception centers for children and orphanages. I have clear memories of his travels only. He used to repeat them. As for the dates and places of birth, they varied. But even this mythology is symbolic. As a person deprived of biography, he had a full right to recreate it. He just made up what he liked.

You know, I wrote about demolished blocks of Privoz, in fact all they had there were wine bars and shelters – both before the Revolution, and after it, and up until recently. They were raided for “suspicious women and people without passports.” Why would you miss these houses, these ramshackle buildings? Because the city needs not only architectural beauties, towering spires, but also backyards and dumps, because they are the background. Humus, so to speak.

Leonid Voitsekhov(artist of the Underground movement, was arrested several times for his works)

“Look, he is not a human, he is a ball of earth, i.e. he has not yet (already) separated himself from Mother Nature. A piece of the surrounding continuum. He had something authentic, old-fashioned about him. As if the Earth envied him.”

Victor Nikiforov(director, Western and Eastern Art Museum)

His drawings are attractive because they have a distinctive individual style. You cannot take delight in these drawings. They are rather frightening; all with a strong breakdown.

Kolya was on his own, and that made him special. He lived the way he wanted; he could afford it in the times of total forbiddance. Kolya Novikov is a social and art project.

People like him live in their own, mythical world. But Kolya materialized his myth.

Nickolai Stepanov(sculptor)

I remember him wearing a pink shirt; dark blonde wire-like hair; a dashing fel-low of indefinite age but young-looking, youthful. Although it was obvious right

away that he was a tramp. You know, he taught young people, taught them to paint. He was preaching, not sharing knowledge, but preaching.

He was an Artist, an actor; all his move-ments, his gestures, poses were artistic.

The stories about a Mercedes car are true. I saw it with my own eyes. And it is a complete and utter TRUTH. These are not fantasies but reality. His dream came true; that is what it was, that is why it was perceived as surreal. But he ran away from there, too.

Kolya is a social phenomenon.

And how he took it in his claw, put out his little finger, and drew a line with an extremely delicate move. This was simply amazing! A mystery of something organic and natural. BUT I feel the smell! Every-where! An absolutely special, specific smell. He started with a line, and then added everything else. He did not build up his drawing. It was an improvisation, but he had a feeling of composition. He knew that he needed a volume here, a splash there, hatching someplace else, i.e. he worked professionally.

29,5 x 21 см; бумага, тушь, гуашь 29,5 x 21 cm; paper, ink, gouache

25,5 x 21 см; бумага, тушь, гуашь 199125,5 x 21 cm; paper, ink, gouache 1991

29 x 20,5 см; бумага, тушь, гуашь 199329 x 20,5 cm; paper, ink, gouache 1993

26,5 x 20 см; бумага, гуашь, акварель26,5 x 20 cm; gouache, watercolor

23 x 20,5 см; бумага, тушь, гуашь 1993 23 x 20,5 cm; paper, ink, gouache 1993

24,5 x 18 см; бумага, тушь, гуашь 1993 24,5 x 18 cm; paper, ink, gouache 1993

23,5 x 17 см; бумага, гуашь, акварель 1993 23,5 x 17 cm; gouache, watercolor 1993

24,5 x 19,5 см; бумага, тушь, гуашь 199324,5 x 19,5 cm; paper, ink, gouache 1993

29,5 x 19,5 см; бумага, тушь, гуашь 1993 29,5 x 19,5 cm; paper, ink, gouache 1993

29,5 x 19,5 см; бумага, тушь, гуашь29,5 x 19,5 cm; paper, ink, gouache

25 x 18 см; бумага, тушь, акварель 199325 x 18 cm; paper, ink, watercolor 1993

29,5 x 19,5 см; бумага, тушь, акварель 29,5 x 19,5 cm; paper, ink, watercolor

29,5 x 20,5 см; бумага, тушь, гуашь 1991 29,5 x 20,5 cm; paper, ink, guash 1991

28 x 21 см; бумага, тушь, гуашь 1993 28 x 21 cm; paper, ink, gouache 1993

29,5 x 20,5 см; бумага, тушь, гуашь 29,5 x 20,5 cm; paper, ink, gouache

29,5 x 20,5 см; бумага, тушь, гуашь, акварель 1993 29,5 x 20,5 cm; paper, ink, gouache, watercolor 1993

30,5 x 21 см; бумага, тушь, гуашь, сангина 199330,5 x 21 cm; paper, ink, gouache, sanguine 1993

29,5х 20,5 см; бумага, тушь, гуашь 199329.5 x 20.5 cm; paper, ink, gouache 1993

29 x 20 см; бумага, тушь, гуашь 29 x 20 cm; paper, ink, gouache

24,5 x 17,5 см; бумага, тушь, акварель 199324,5 x 17,5 cm; paper, ink, watercolor 1993

32 x 21,5 см; бумага, тушь, акварель 1993 32 x 21,5 cm; paper, ink, watercolor 1993

30 x 21,5 см; бумага, тушь, гуашь30 x 21,5 cm; paper, ink, gouache

28 x 19 см; бумага, тушь, гуашь 199328 x 19 cm; paper, ink, gouache 1993

28,5 x 20,5 см; бумага, тушь, шариковая ручка 1981 28,5 x 20,5 cm; paper, ink, ballpoint pen 1981

29 x 20 см; бумага, тушь 198129 x 20 cm; ink on paper 1981

28,5 x 20,5 см; бумага, тушь 198128,5 x 20,5 cm; ink on paper 1981

29 x 20,5 см; бумага, капиллярная ручка29 x 20,5 cm; paper, capillary pen

30 x 18,5 см; бумага, тушь, гуашь

30 x 18,5 cm; paper, ink, gouache

24,5 x 15 см; бумага, тушь, гуашь 1993

24,5 x 15 cm; paper, ink, gouache 1993

29,5 x 20,5 см; бумага, тушь, гуашь 1993

29,5 x 20,5 cm; paper, ink, gouache 1993

24,5 x 19,5 см; бумага, тушь, акварель 1993 24,5 x 19,5 cm; paper, ink, watercolor 1993

24,5 x 19 см; бумага, тушь, акварель 1993 24,5 x 19 cm; paper, ink, watercolor 1993

24,5 x 18 см; бумага, тушь, гуашь, акварель 199324,5 x 18 cm; paper, ink, gouache, watercolor 1993

27,5 x 18,5 см; бумага, тушь, гуашь, акварель 199327,5 x 18,5 cm; paper, ink, gouache, watercolor 1993

27 x 20 см; бумага, капиллярная ручка, гуашь27 x 20 cm paper, capillary pen, gouache

29,5х 20,5 см; бумага, тушь, гуашь 199329.5 x 20.5 cm; paper, ink, gouache 1993

27 x 20 см; бумага, тушь, гуашь27 x 20 cm; paper, ink, gouache

95 96 97

14 x 20,5 см; бумага, шариковая ручка

14 x 20,5 cm; paper,ballpoint pen

28,5 x 20,5 бумага, шариковая ручка

28,5 x 20,5 paper, ballpoint pen

28,5 x 20,5 бумага, шариковая ручка

28,5 x 20,5 paper, ballpoint pen

27,5 x 20,5 см; бумага, шариковая ручка

27,5 x 20,5 cm; paper, ballpoint pen

28 x 20 см; бумага, капиллярная ручка

28 x 20 cm paper, capillary pen

15 x 13 см; бумага, тушь, цветной карандаш15 x 13 cm; paper, ink, colored pencil

26 x 18,5 бумага, тушь, гуашь, акварель 1993 26 x 18,5 paper, ink, gouache, watercolor 1993

106 107

30 x 17 см; бумага, тушь, акварель 1993 30 x 17 cm; paper, ink, watercolor 1993

30 x 20 см; бумага, тушь, акварель30 x 20 cm; paper, ink, watercolor

110 111

30 x 21 см; бумага, капиллярная ручка 30 x 21 cm paper, capillary pen

30 x 21 см; бумага, тушь30 x 21 cm; ink on paper

29 x 20 см; бумага, капиллярная ручка 198129 x 20 cm paper, capillary pen 1981

115114

29 x 20,5 см; бумага, фломастер 1983 29 x 20,5 cm; paper, felt-tip pen 1983

28,5 x 19 см; бумага, капиллярная ручка, гуашь28,5 x 19 cm; paper, capillary pen, gouache

29,5 x 19 см; бумага, капиллярная ручка29,5 x 19 cm; paper, capillary pen

116 117

29,5 x 21 см; бумага, тушь, гуашь29,5 x 21 cm; paper, ink, gouache

121120

29 x 20 см; бумага, шариковая ручка 1981 29 x 20 cm; paper, ballpoint pen 1981

30 x 21 см; бумага, капиллярная ручка 198130 x 21 cm paper, capillary pen 1981

29,5 x 21 см; бумага, тушь29,5 x 21 cm; ink on paper

123 124

26,5 x 20 см; бумага, тушь 199326,5 x 20 cm; ink on paper 1993

24,5 x 17,5 бумага, тушь, гуашь, акварель 1993 24,5 x 17,5 paper, ink, gouache, watercolor 1993

29 x 20 см; бумага, тушь, гуашь, акварель 199329 x 20 cm; paper, ink, gouache, watercolor 1993

29 x 18,5 см; бумага, тушь, гуашь, акварель 199329 x 18,5 cm; paper, ink, gouache, watercolor 1993

134 136

28 x 20 см; бумага, тушь 1993 28 x 20 cm; ink on paper 1993

29 x 17 см; бумага на картоне, тушь, цв. карандаш29 x 17 cm paper on cardboard, ink, colored pencil

24,5 x 17,5 см; бумага, акварель 199324,5 x 17,5 cm; watercolor on paper 1993

143 144

29,5 x 21 см; бумага, тушь, гуашь, акварель 1993 29,5 x 21 cm; paper, ink, gouache, watercolor 1993

143 144

29 x 20,5 см; бумага, тушь, гуашь, акварель 1993 29 x 20,5 cm; paper, ink, gouache, watercolor 1993

29,5х 20 см; бумага, тушь, гуашь 199129.5 x 20 cm; paper, ink, gouache 1991

27 x 16,5 бумага, капиллярная ручка, акварель 199327 x 16,5 paper, capillary pen, watercolor 1993

155 156

29 x 20 см; бумага, капиллярная ручка, гуашь 198929 x 20 cm paper, capillary pen, gouache 1989

30,5 x 15,5 см; бумага, тушь, гуашь, цв. карандаш

30,5 x 15,5 cm; paper, ink, gouache, colored pencil

29 x 21 см; бумага,тушь

29 x 21 cm; ink onpaper

30,5 x 21,5 см; бумага, тушь 1993

30,5 x 21,5 cm; ink on paper 1993

165163

30,5 x 21,5 см; бумага, тушь 199330,5 x 21,5 cm; ink on paper 1993

30,5 x 21 см; бумага, тушь, гуашь, акварель 1993

30,5 x 21 cm; paper, ink, gouache, watercolor 1993

30 x 21 см; бумага, тушь, гуашь, акварель 1993

30 x 21 cm; paper, ink, gouache, watercolor 1993

24,5 x 17,5 см; бумага, гуашь, акварель 1993 24,5 x 17,5 cm; gouache, watercolor 1993

30 x 20,5 см; бумага, капиллярная ручка, гуашь 199130 x 20,5 cm; paper, capillary pen, gouache 1991

30 x 21 см; бумага, капиллярная ручка, гуашь 199130 x 21 cm paper, capillary pen, gouache 1991

182 183

29,5 x 21 см; бумага, акварель 29,5 x 21 cm; watercolor on paper

189 190

24 x 18 см; бумага, тушь, гуашь, акварель 24 x 18 cm; paper, ink, gouache, watercolor

189 190

191 192

195193

21 x 12,5 см; бумага, тушь 21 x 12,5 cm; ink on paper

21 x 15,5 см; бумага, тушь21 x 15,5 cm; ink on paper

30 x 20 см; бумага, шариковая ручка30 x 20 cm; paper, ballpoint pen

30 x 21 см; бумага, тушь 199130 x 21 cm; ink on paper 1991

33 x 20,5 см; бумага, капиллярная ручка 1981

33 x 20,5 cm; paper, capillary pen 1981

27 x 20 см; бумага,тушь 1973

27 x 20 cm; ink onpaper 1973

29 x 20,5 см; бумага, капиллярная ручка 1981

29 x 20,5 cm; paper, capillary pen 1981

18 x 11,5 см; бумага,тушь

18 x 11,5 cm; ink onpaper

29 x 20 см; бумага, гуашь 1981

29 x 20 cm; gouache on paper 1981

21 x 22,5 см; бумага, тушь 1981 21 x 22,5 cm; ink on paper 1981

19 x 13 см; бумага, тушь 19 x 13 cm; ink on paper

207 208

23,5 x 18,5 см; бумага, тушь, гуашь, фломастер 1994 23,5 x 18,5 cm; paper, ink, gouache, felt-tip pen 1994

21 x 14,5 см; бумага, акварель 21 x 14,5 cm; watercolor on paper

209 210

29,5 x 20,5 см; бумага, тушь 1987 29,5 x 20,5 cm; ink on paper 1987

217215

223 224

30,5 x 19,5 см; бумага, тушь, гуашь 199430,5 x 19,5 cm; paper, ink, gouache, 1994

226 228

230 232 233

234 235

19 х 30 см; бумага, шариковая ручка 19 x 30 cm; paper, ballpoint pen

15 х 10 см; бумага, капиллярная ручка, карандаш 15 x 10 cm; paper, capillary pen, pencil

27,5 х 20 см; бумага, шариковая ручка 27,5 х 20 cm; paper, ballpoint pen

28.8 х 20.3 см; бумага, тушь, 1991 28.8 х 20.3 cm, paper, ink, 1991

30,5 х 22,5 см; бумага, тушь 30,5 х 22,5 см; paper, ink

237 238

240239

30,5 x 19,5 см; бумага, тушь, гуашь, акварель30,5 x 19,5 cm; paper, ink, gouache, watercolor

252 254

25 x 17,5 см; бумага, тушь, гуашь 25 x 17,5 cm; paper, ink, gouache

256 257

30 x 21 см; бумага, тушь, гуашь, акварель 1993 30 x 21 cm; paper, ink, gouache, watercolor 1993

256 257

259 261

27,5 x 20 см; бумага, капилляр. ручка, гуашь 1993 27,5 x 20 cm; paper, capillary pen, gouache 1993

30 x 21 см; бумага, тушь, гуашь 1993 30 x 21 cm; paper, ink, gouache, 1993

29 x 20,5 бумага, тушь, гуашь, акварель 29 x 20,5 paper, ink, gouache, watercolor

28,5 x 20 см; бумага, капилл. ручка, гуашь 1993 28,5 x 20 cm; paper, capill. pen, gouache 1993

29 x 20,5 см; бумага, капилл. ручка, гуашь, акварель29 x 20,5 cm; paper, capill. pen, gouache, watercolor

270 271

278277

284 285

288 289

20 x 14 см; бумага, тушь, акварель 20 x 14 cm; paper, ink, watercolor

292290

294 295

24,5 x 17,5 бумага, тушь, гуашь 1993 24,5 x 17,5 paper, ink, gouache 1993

294 295

296 297

24 x 17,5 бумага, тушь 1994 24 x 17,5 ink on paper 1994

20 x 16,5 см; бумага, тушь

20 x 16,5 cm; ink on paper

28 x 20 см; бумага, капил-лярная ручка, гуашь 1993

28 x 20 cm paper, capillary pen, gouache 1993

28,5 x 18,5 см; бумага, тушь, акварель

28,5 x 18,5 cm; paper, ink, watercolor

307 308

28,5 x 20 см; бумага, тушь 1981 28,5 x 20 cm; ink on paper 1981

312 314

20,5 x 14,5 см; бумага, акварель 20,5 x 14,5 cm; watercolor on paper

315 316

29 x 20,5 см; бумага, тушь, гуашь, акварель 29 x 20,5 cm; paper, ink, gouache, watercolor

319318

318 319

320 321

23,5 x 15,5 бумага, тушь, гуашь 1994 23,5 x 15,5 paper, ink, gouache 1994

320 321

322 324

29 x 20,5 см; бумага, тушь, акварель 29 x 20,5 cm; paper, ink, watercolor

326 327

328 329

330 331

332 333

14 х 14 см; бумага, тушь 1980-е 14 х 14 cm; paper, ink 1980th

32,5 х 24,5 см; бумага, смешанная техника 1980-е 32,5 х 24,5 cm; paper, mixed media 1980th

334 335

340 341

27,5 x 20,5 бумага, тушь, гуашь 199327,5 x 20,5 paper, ink, gouache 1993

25 x 18 см; бумага, тушь, 1991 25 x 18 сm; paper, ink, 1991

28,6 x 18,7 см; бумага, тушь, 1991 28,6 x 18,7 сm; paper, ink, 1991

343 344

345 347

29,5х 18 см; бумага, тушь, гуашь 1993 29.5 x 18 cm; paper, ink, gouache 1993

350 351

25 x 17,5 см; бумага, тушь, гуашь, акварель 25 x 17,5 cm; paper, ink, gouache, watercolor

359 360

30,5 x 21 см; бумага, тушь 30,5 x 21 cm; ink on paper

366 367

368 369

24 x 15 см; бумага, тушь, гуашь 1993 24 x 15 cm; paper, ink, gouache, 1993

368 369

370 371

25 x 20,5 см; бумага, тушь, гуашь 1994 25 x 20,5 cm; paper, ink, guash 1994

20 x 13 см; бумага, тушь, гуашь

20 x 13 cm; paper, ink, gouache

28 x 15 см; бумага, тушь, акварель 1992

28 x 15 cm; paper, ink, watercolor 1992

31,5 x 20,5 бумага, тушь, гуашь 31,5 x 20,5 paper, ink, gouache

34 x 30 см; бумага, смешанная техника 1984 34 x 30 cm; paper, mixed media 1984

18 x 24 см; бумага, фломастер 18 x 24 cm; paper, felt-tip pen

385 386

387 388

25,5 x 21 см; бумага, тушь, акварель 25,5 x 21 cm; paper, ink, watercolor

387 388

394 395

25 x 20 бумага, тушь, гуашь 1993 25 x 20 paper, ink, gouache 1993

401 403

405 406

26,5 x 17 см; бумага, тушь, гуашь, акварель 26,5 x 17 cm; paper, ink, gouache, watercolor

20,4 x 16,6 см; бумага, смешанная техника 1983 20,4 x 16,6 cm; paper, mixed media 1983

обратная сторона back side

423 424

427425

42,5 x 28,5 бумага, тушь 1984 42,5 x 28,5 ink on paper 1984

38,5 x 21,5 см; бумага, тушь 38,5 x 21,5 cm; ink on paper

430 432

433 435434

433 434

435 436

438 439

29 x 29 см; бумага, тушь, акварель 1987 29 x 29 cm; paper, ink, watercolor 1987

440 441

446 447

37 x 24,5 см; бумага, акварель 1993 37 x 24,5 cm; watercolor on paper 1993

446 447

15 x 10,5 бумага, тушь, акварель 15 x 10,5 paper, ink, watercolor

449 450

455 456

457 458

29 x 20 см; бумага, тушь, гуашь, акварель 29 x 20 cm; paper, ink, gouache, watercolor

457 458

459 460

29 x 23,5 см; картон, тушь, акварель 1991 29 x 23,5 cm; cardboard, ink, watercolor 1991

29 x 20 см; бумага, тушь, цветной карандаш 29 x 20 cm; paper, ink, colored pencil

466 467

468 470

30,5 x 21,5 см; бумага, тушь, акварель 30,5 x 21,5 cm; paper, ink, watercolor

474472

29,5 x 22 см; бумага, капилл. ручка, цв. карандаш 29,5 x 22 cm; paper, capillary pen and colored pencil

476 477

22 х 11 см, бумага, смешанная техника22 х 11 cm, paper, mixed media

21,5 х 13,5 см, бумага, смешанная техника21,5 х 13,5 cm, paper, mixed media

476 477

22 х 14,5 см, бумага, смешанная техника22 х 14,5 cm, paper, mixed media

479 480 481

484482

487486

491490

26,5 x 20,5 см; бумага, акварель 26,5 x 20,5 cm; watercolor on paper

493 494

30,3 x 20,7 см; бумага, капилл. ручка, карандаш

30,3 x 20,7 сm; paper, capillary pen, pencil

29,5 х 20,5 см; бумага, тушь 1985

29,5 х 20,5 cm; paper, ink 1985

37,5 х 26,5 см; бумага, тушь 1978

37,5 х 26,5 cm; paper, ink 1978

43,5 х 31 см;бумага, тушь 1984

43,5 х 31 cm; paper, ink 1984

38 x 23,5 см; бумага, шариковая ручка

38 x 23,5 сm; paper, ballpoint pen

39 х 30,5 см; бумага, тушь 1980-е 39 х 30,5 cm; paper, ink 1980th

31 х 24,5 см; бумага, тушь 1984 31 х 24,5 cm; paper, ink 1984

501 502

503 504

29 х 20,5 см; бумага, тушь 1980-е29 х 20,5 cm; paper, ink 1980th

41 х 28,5 см; бумага, тушь 198941 х 28,5 cm; paper, ink 1989

23 х 20 см, бумага, коллаж, смешанная техника23 х 20 cm, paper, collage, mixed media

506 507

29,5 х 21 см; бумага, тушь 1980-е29,5 х 21 cm; paper, ink 1980th

32,5 х 22,5 см; бумага, тушь 1980-е32,5 х 22,5 cm; paper, ink 1980th

506 507

30 х 21 см; бумага, тушь 1980-е30 х 21 cm; paper, ink 1980th

Ута Кильтер

"Много в работах нимбов (и над собственной головой!), кресты, покосившиеся церкви, – что можно трактовать как оставленный знак своего вселенского переживания одиночества. Но и противодействие ЗАПРЕТУ НА ХРИСТИАНСТВО – ВЕРУ, ведь в СССР религия была под запретом.

Начать следовало бы с неимоверной истории жизни Коли Новикова, - вначале детство в приюте для сирот, затем путешествия по бескрайней Сибири и России, затем его появление здесь, - в тёплой и гостеприимной для него Одессе."

"There are a lot of haloes (even above his own head!), crosses, and rickety churches in his works – this can be interpreted as his mark of all-embracing experience of loneliness; but also as his resistance to the BAN FOR CHRISTIANITY – FAITH, since religion was banned in the USSR.

We should start with an unbelievable story of Kolya Novikov’s life – he spent his childhood in an orphanage, then traveled all over boundless Siberia and Russia, and then he came here – to Odessa that was warm and kind to him."

Uta Kilter

«Новиков»Книга графических работ художника НиколаяНовикова из коллекции «Galerie Les Noms».

Книга посвящена творчеству одесского художника нон-конформиста Николая Новикова. Издание включает в себя графические работы художника, вступительное слово, а также статью и воспоминая современников о жизни и творчестве мастера.

Благодарим за помощь и сотрудничество в проекте: Дмитрия Банникова

Спонсор проекта: Galerie Les Noms

Авторы идеи: Юрий Гуцу Юлия Черныш

Куратор проекта: Юлия Черныш

Автор статьи: Ута Кильтер

Составители: Виктор Владимиров-Лихолет Юлия Черныш

Вступительное слово: Юлия Черныш

Редакторы: Виктор Владимиров-Лихолет Юлия Черныш

Перевод: Бюро переводов «Линго»

Автор фотопортрета Новикова: Георгий Исаев

Макет и художественное оформление: Виктор Владимиров-Лихолет

Печать:Фамильная типография www.huss.com.uainfo@huss.com.ua

«Novikov»Book of graphic works by Nikolai Novikovfrom the collection of «Galerie Les Noms».

The book is devoted to the work of the Odessa non-conformist artist Nikolai Novikov. The publication includes a graphic art, opening remarks, as well as anarticle and remembering contemporaries aboutthe life and work of the master.

Special thanks for help and cooperation in the project to: Dmitry Bannikov

Project sponsor: Galerie Les Noms

The authors of the idea: Yuri Gutsu Yuliya Chernysh

Project Curator: Yuliya Chernysh

Author of the article: Uta Kilter

Compiled by: Victor Vladimirov-Likholet Yuliya Chernysh

Introduction: Yuliya Chernysh

Editors: Victor Vladimirov-Likholet Yuliya Chernysh

Translation: Translation Agency «Lingo»

Author of the Novikov photoportrait: George Isayev

Layout and graphic design: Victor Vladimirov-Likholet

Printed by:Family of printingwww.huss.com.uainfo@huss.com.ua

He was an excellent master of drawing, the whole ar-tistic world of Odesa admired his originality, his mode of life gave rise to many rumours and legends, which now remain exciting for the public. Who is Mykola Novykov? Artist of genius, born at inappropriate time and place, or a child of his times, who became outsid-er due to his irreconcilable temper. Rather both, hav-ing free spirit and not being socially committed, he admired the artists which were prohibited, succeed-ing to and carrying on their artistic traditions, owing to which he could be expelled from the college at that time. He lived and created as he wished, though it was contrary to the generally accepted concepts.

Превосходный рисовальщик, чьей самобытной линией восхищался весь художественный мир Одессы, его способ жизни породил множество недо-толков и легенд, до сих пор волнующих публику. Кто же такой Коля Новиков? Художник-гений, родив-шийся не в то время и не в том месте, или же дитя своего времени, в силу непримиримого характера, ставшего аутсайдером.Скорее всего и то и другое, будучи свободным духом и незаангажированным обществом, он восхищался художниками, которые были запрещены, наследуя и продолжая их худо-жественные традиции, за что вполне можно было вылететь из училища в то время. Он жил и творил так, как того хотел, пусть это и шло вразрез с обще-принятыми понятиями.

NOVIKOVNO

НОВИКОВ

НОВ

ИКО

nikolai novikov // book by galerie les noms

Documents

cv alexandre hollan 2018 en - galerie la forest divonne ·...

luxor - galerie 46

ivan novikov - filesystem timing attacks practice

conditions particulieres noms de domaines

walter storms galerie

evocation automatique de noms

berbères, berbérité : noms, territoires, identités

persistent homology and floer-novikov theory

noms 2004 jj paper

noms co-financing organisation mark nickson head of noms cfo

galerie real world

regate internationale savoie mont...

an equivariant novikov conjecture - terp connect

krichever{novikov type algebras and … ·...

ma popre galerie

polytope novikov homology

architektur galerie berlin

percona roma novikov...simple monitoring for java...

b'art galerie

the novikov covering