5-04-1504 _otbor.pdftitle: 5-04-1504 author: serg subject: 5-04-1504 created date: 4/22/2007 1:03:18...

В ПОМОЩЬ АСПИРАНТУ

Сформулированный в заглавии данной публикации вопрос оказался в центре дискус-сии, состоявшейся 14 февраля 2006 г. на методологическом семинаре Центра био- и эко-философии Института философии РАН. Предметом обсуждения стала книга В.И. Наза-рова «Эволюция не по Дарвину. Смена эволюционной модели» (М., 2005. – 520 с.).

В ходе обсуждения был затронут ряд ключевых вопросов философии биологии, от-носящихся к выяснению предметного, методологического, гносеологического, онтоло-гического, социокультурного статуса синтетической теории эволюции и альтернативныхконцепций. Редакция полагает, что результаты обсуждения проблемы реальности в био-логии будут полезны всем интересующимся историей и современным состоянием эволю-ционной идеи в науке и, в первую очередь, аспирантам – будущим ученым.

В дискуссии приняли участие: Лисеев Игорь Константинович – доктор филос. наук(ИФ РАН); Назаров Вадим Иванович – доктор биол. наук (ИИЕТ РАН); БорзенковВладимир Григорьевич – доктор филос. наук (МГУ им. М.В. Ломоносова); ЧайковскийЮрий Викторович – кандидат техн. наук (ИИЕТ РАН); Голубов Борис Николаевич –кандидат геол.-минер. наук (ИДГ РАН); Розин Вадим Маркович – доктор филос. наук(ИФ РАН); Мирзоян Эдуард Николаевич – доктор биол. наук (ИИЕТ РАН); КорочкинЛеонид Иванович – член-корр. РАН (Институт биологии гена РАН; Институт биологииразвития РАН); Буданов Владимир Григорьевич – кандидат филос. наук (ИФ РАН);Татаринов Леонид Петрович – академик РАН; Заварзин Георгий Александрович –академик РАН, Фесенкова Лидия Васильевна – кандидат филос. наук (ИФ РАН).

1 Материал подготовлен при поддержке РГНФ (проект № 06-03-00182а).

Ñóùåñòâóåò ëè åñòåñòâåííûé îòáîð?(Ìàòåðèàëû êðóãëîãî ñòîëà) 1

133

И. ЛИСЕЕВ: В Центре био- и экофило-софии ИФ РАН завершен многолетний ис-следовательский проект «Философскийанализ оснований биологии», задуманныйпервым руководителем сектора филосо-фии биологии проф. Р.С. Карпинской.

За десять последних лет учеными Цент-ра совместно с коллегами и единомышлен-никами из других научно-исследователь-ских и учебных институтов в рамках про-екта подготовлены и изданы пять трудов,всесторонне, последовательно и системнорассматривающих данную тему. Перваякнига проекта «Природа биологическогопознания» (1991; отв. ред. И.К. Лисеев) ос-ветила природу и специфику познания жи-вых объектов. Вторая – «Биофилософия»(1997; отв. ред. А.Т. Шаталов) – раскрылакомплексность и нелинейность философ-ского понимания жизни. Третья книга –«Жизнь как ценность» (2000; отв. ред. Л.В.Фесенкова) – акцентировала разное отно-шение к жизни в разных культурных, фи-лософских, конфессиональных традициях.Четвертый том проекта посвящен теме«Методология биологии: Новые идеи»(2001; отв. ред. О.Е. Баксанский). Здесь рас-смотрены новые идеи в методологии био-логии, идущие от развития синергетики,семиотики, концепции коэволюции. Нако-нец, в пятом томе нашли отражение резуль-таты исследования темы «Биология и куль-тура» (2004; отв. ред. И.К. Лисеев).

Содержание всех пяти томов этой се-рии дает возможность составить целостное,комплексное, системное представление осовременной проблематике наук о жизни.С их выходом преодолевается основнойнедостаток публикаций последних лет пофилософии биологии: устраняется фраг-ментарность философского знания, обра-щенного к биологии. В них предлагаетсяанализ обновившегося социально-культур-ного контекста существования биологичес-кого знания, рассматривается новое местобиологии в системе наук и культуры, ана-лизируются намечающиеся тенденциитрансформации методологического созна-

ния в современной биологии, раскрывает-ся роль биологии в становлении новыхнорм, ориентаций и идеалов культуры.

Сегодня мы делаем следующий, на нашвзгляд, не менее важный шаг, открываяновый исследовательский проект «Наукио жизни и современная философия: вызо-вы, проблемы, ответы». Хорошо известенспор представителей интерналистской и эк-стерналистской ориентаций в пониманиипричин роста научного знания. Однако зна-чительно меньше внимания уделяется дис-куссии, ведущейся внутри философскогознания: что же представляет собой фило-софия? Является ли она набором фунда-ментальных, вечных истин, выражающихнеизменные предельные основания бытия,или гибкой системой, изменяющейся накаждом историческом этапе развития со-циума, чутко откликающейся на вызовывремени? Известно, что А. Швейцер, ана-лизируя причины возникновения цивили-зационного кризиса на рубеже XIX–XX вв.,основную вину за него возложил на фило-софию. Ибо она, по его мнению, вещая овечных истинах, не заметила изменений,происходящих в реальной жизни, и отвлек-ла от них общественное сознание.

Что же происходит сегодня? В 2008 г. вСеуле пройдет Всемирный философскийконгресс. Его главная тема уже известна:«Переосмысливая философию». С нашейточки зрения, это очень важная тема: дей-ствительно, как сейчас можно и нужно пе-реосмыслить философию, чтобы она шла вногу с проблемами сегодняшнего дня, пред-лагала пути их решения?

В этом плане одним из центров современ-ных вызовов философии является именнокомплекс наук о жизни. Замысел исследо-вательского коллектива – рассмотреть этивызовы и проблемы, возникающие в систе-ме наук о жизни, и попытаться понять, каксовременное философское знание отвечает(или не отвечает) на них. Причем продук-тивный анализ возможен лишь на основекомплексного подхода, где различные гра-ни философского знания – онтологическая,

В помощь аспиранту

134 Высшее образование в России • № 7, 2006

методологическая, аксиологическая – рас-сматриваются не изолированно, а в тесной,взаимной связи друг с другом.

Первой проблемой, выносимой на об-суждение в рамках данного проекта, явля-ется тема «Эволюционная идея в биологиии культуре».

Мы пригласили сегодня к нам авторанедавно вышедшей книги «Эволюция не поДарвину» Вадима Ивановича Назарова ипросим участников семинара обсудить по-ставленные в ней острые вопросы в контек-сте современного биологического и фило-софского знания.

В. НАЗАРОВ: Уважаемые коллеги, мнехотелось бы прежде всего выразить удов-летворение тем, что мы здесь собрались,чтобы обсудить мою книгу, и поблагода-рить организаторов этого семинара.

Заранее предвижу, что книга могла про-извести на многих присутствующих шоки-рующее впечатление и вызвать если не пол-ное неприятие, то резкую критику.

Мы привыкли ассоциировать представ-ления об эволюции с именем Ч. Дарвина, ав книге излагаются соображения, диамет-рально противоположные дарвинизму.Должен сказать, что примерно до середи-ны 1980-х гг. я был убежденным дарвинис-том и всегда восхищался стройностью этойтеории. Однако, занимаясь исследованиемнедарвиновских концепций эволюции сна-чала во французском эволюционизме, а за-тем в мировом финализме, я невольно сталсомневаться в правомерности положенийклассического дарвинизма и его современ-ной версии – синтетической теории эволю-ции (СТЭ), а затем под воздействием но-вейших открытий в широком комплексебиологических наук и вовсе пришел к вы-воду, что они не соответствуют современ-ному знанию. Разочарование в дарвинизмеоказалось для меня весьма болезненным: ячувствовал, что расстаюсь с чем-то привыч-ным и очень дорогим.

В 1991 г. вышла моя монография о мак-роэволюции, написанная уже с новых по-

зиций. Вскоре после этого издательство«Наука» предложило мне написать неболь-шой научно-популярный очерк, которомуя дал название «Эволюция не по Дарвину».Когда рукопись (в соавторстве с А.Б. Ива-новским) была закончена и представлена,издательство не решилось ее издать. Избеседы с редактором стало ясно, что отказот публикации вызван исключительно иде-ологическими соображениями. Ситуация вточности повторилась, когда у меня завя-зались контакты с киевским издательством«Наукова думка». Разница была только втом, что у меня уже был готов текст в объе-ме книги, которую вы теперь держите вруках.

Рукопись удалось издать в Москве толь-ко в 2005 г., т. е. спустя 14 лет после воз-никновения ее первоначального замысла.

Структура книги подчинена основномузамыслу – демонстрации научной несосто-ятельности классического дарвинизма иСТЭ в свете открытий последних 30–35лет, осуществленных в молекулярной ге-нетике, биохимии, биологии развития, ге-носистематике, вирусологии, иммуноло-гии, экологии, биоценологии, палеобиоло-гии, геофизике, общей теории систем. Этиоткрытия пока еще не получили отраже-ния в учебниках.

Принципиально новое видение эволю-ции и данные, на которые оно опирается, вкачестве итога и кульминации всей книгиизлагаются в ее последней части.

Первая часть посвящена анализу кри-тикуемых концепций – теории Ч. Дарвинаи СТЭ. Важно уяснить, что современнаябиология не подтвердила существованияв природе ни внутривидовой конкуренции,ни кумулятивного действия естествен-ного отбора, а без них нет и дивергенции,и вся логическая конструкция Дарвина по-висает в воздухе. СТЭ, сводящая эволюциюк изменениям генных частот в популяциях,оказалась грубой редукционистской схе-мой и фактически устранилась от рассмот-рения основного объекта эволюции – це-лостного организма.

135

Во второй части книги подробно гово-рится о методологической несостоятельно-сти намерений СТЭ свести макроэволюциюк микроэволюции и представить замену ти-пологического подхода популяционнымкак научную революцию. И гносеологичес-ки, и феноменологически это два каче-ственно различных уровня эволюции. Ихсопряжение в принципе невозможно.

Третья и четвертая части книги призва-ны подвести под современное пониманиеэволюции исторический фундамент. Здесьхотел бы обратить ваше внимание на двамомента. Прослеживая шаг за шагом раз-витие эволюционной мысли в русле тече-ний недарвиновской и антидарвиновскойориентации ХХ в., я обнаружил нарастаю-щую тенденцию к переосмыслению основ-ных параметров и характеристик эволюции– изменчивости, характера, темпов и на-правленности эволюционного развития,особенностей видообразования, места ироли отбора и пр. Здесь сплошь и рядомприходилось сталкиваться с интуитивны-ми догадками, предвосхищавшими после-дующие научные открытия. Это первое.

Вторая выявленная мною закономер-ность состоит в том, что, несмотря на прин-ципиальные концептуальные различиямежду рассмотренными течениями, в нихобнаруживается определенная конверген-ция идей, когда к сходным выводам прихо-дят биологи разных специальностей, неред-ко стоящие на разных идейно-теоретичес-ких позициях и следующие различнымипутями познания. Опираясь на подобныефакты, я позволил себе сделать заключе-ние, что данная конвергенция «аналогич-на» совпадению эмпирических данных иможет, наряду с попперовским принципомфальсификации, выполнять верификаци-онную функцию, т. е. служить критериемистинности теории.

Переходя к рассмотрению нашей темыпо существу, я хотел бы специально отме-тить, что критика современного дарвиниз-ма неотделима от позитивных завоеванийнауки об эволюции. Она, собственно, и об-

ретает свой вес и становится предметнойблагодаря таким завоеваниям. Поэтому,хотя основные из многочисленных пороковСТЭ названы в книге сразу после изложе-ния ее постулатов, их добрая половина рас-сматривается в разных главах, где им про-тивопоставлена конкретная альтернатива.Ведь новое, как известно, самоутвержда-ется в борьбе со старым.

Не имея возможности охарактеризо-вать все положения СТЭ, подвергнутыеревизии, остановлюсь лишь на наиболееочевидных свидетельствах ошибочностипредставления о естественном отборе какглавном движущем факторе эволюции,представления, составляющего идейнуюоснову селекционизма вообще.

В 1972 г. русский генетик академик Ю.П.Алтухов и известный антрополог Ю.Г. Рыч-ков, изучая популяционные процессы у рыби человека, установили двойственнуюструктурно-функциональную организа-цию генома и, сообразно этому, наличие улюбого вида двух категорий генов. Однагруппа генов кодирует белки, отличающи-еся высоким уровнем полиморфизма, ле-жащего в основе высокой вариабельностигенетической структуры элементарных (ло-кальных) популяций. Эта вариабельность ипослужила отправным моментом для кон-струирования представления СТЭ о мик-роэволюции. Другая группа генов кодиру-ет строго инвариантные белки, не обнару-живающие изменчивости. По этой причинедо недавнего времени ими никто не интере-совался. Эти белки и определяют видовыепризнаки. Постоянство их генов проявля-ется в генетической стабильности популя-ций во времени и пространстве, если изу-чать не элементарные, а целостные попу-ляционные системы, каковой является лю-бой биологический вид.

Выяснилось также, что процессы в эле-ментарных популяциях обратимы, следо-вательно, к эволюции прямого отношенияне имеют, а мономорфная часть генома пре-образуется только в результате единовре-менной системной мутации (происходящей



в одном поколении). Возникшие в резуль-тате нее гомозиготные по системной мута-ции организмы принадлежат уже к новомувиду. В таком случае для действия есте-ственного отбора просто не остается ниобъекта, ни времени. В лучшем случае онможет испытать готовые формы на жизне-способность.

До сих пор сохранило свое значение воз-ражение против теории отбора, высказан-ное Ф. Дженкиным еще при жизни Дарви-на. Состоит оно в том, что если полезныеизменения у единичных особей организмов,размножающихся половым путем, и под-держиваются естественным отбором, тоуже в следующем поколении они исчезаютвследствие поглотительного скрещивания.С точки зрения современной науки они пе-реходят на уровень нескончаемых популя-ционных процессов. В природе нет меха-низма, аналогичного практикуемой чело-веком искусственной селекции, и ничтоне мешает носителям «полезного призна-ка» скрещиваться с особями, им не облада-ющими.

Согласно СТЭ, частота мутаций и ско-рость эволюции определяются отбором.Как было установлено молекулярной био-логией, скорости эволюции каждого дан-ного белка, определяемые числом замеще-ний аминокислот в год, относительно по-стоянны и не зависимы от того, к какой си-стематической группе относятся его носи-тели. Скорость эволюции белков опреде-ляется исключительно структурой и функ-циями их молекул, но отнюдь не условия-ми среды. Это так называемые «молекуляр-ные часы», позволяющие датировать раз-личные морфологические преобразования.Абсурдно было бы связывать равенствоскоростей эволюции, скажем, фибрино-пептидов кита, мыши и голубя, обитающихв столь различных средах, с одинаковымдавлением на них естественного отбора.

В составе геномов любого многоклеточ-ного организма содержатся тысячи генов, иполиморфные популяции отличаются другот друга по очень большому их числу. Еще

Холдейн доказал математически, что в по-пуляции не могут заменяться «более при-способленными» аллелями одновременносвыше 12 генов без того, чтобы ее репро-дуктивная численность не упала до нуля. Внаши дни уточнено, что преобразование по-пуляции может идти только поэтапно, с пос-ледовательным вытеснением по одному гену.Если бы процесс эволюции шел в популяци-ях и совершался под действием естествен-ного отбора, то на осуществление конкрет-ного филогенеза любой систематическойгруппы потребовалось бы на порядок боль-ше времени, чем было реально затрачено.

В наши дни на основе огромного факти-ческого материала установлено, что колы-белью всех высших систематических кате-горий растений и животных, начиная с се-мейств, являются тропики, откуда шло ихрасселение (с одновременным увеличени-ем числа видов) в более высокие широты.Между тем благодаря относительному по-стоянству среды и обилию экологичес-ких ниш тропики являются тем поясом, гдерезко ослаблена межвидовая конкуренцияи, соответственно, сильно «заторможен»естественный отбор. А о слабости внутри-видовой конкуренции вообще говорить неприходится. Вывод однозначен: отбор яв-ляется тормозом, а не мотором эволюции.

Согласно теории Дарвина, вымираниевидов есть следствие их вытеснения в кон-курентной борьбе более приспособленны-ми потомками. На самом деле добытыефакты убеждают нас в том, что виды вы-мирают либо задолго до появления своих«конкурентов», либо мирно живут бок обок с ними и затем внезапно вымирают покакой-то иной причине. Одним из наиболееизвестных примеров является внезапноеисчезновение динозавров в конце меловогопериода. По версии современного дарви-низма, они пали жертвой конкуренции смелкими, но уже многочисленными млеко-питающими. Однако млекопитающие по-явились в триасе и спокойно сосущество-вали с динозаврами по крайней мере100 млн. лет. Примеры вымирания более

137

близкого к нашему времени – стеллеровакорова, дронт и слоновые черепахи. Все этиформы исчезли целиком вместе со своимиразновидностями (если таковые были), неоставив после себя более удачливых потом-ков.

Новым пониманием эволюции мы обя-заны прежде всего эпохальным достиже-ниям молекулярной генетики и распрост-ранением в биологии информационного исистемного мышления. В моей книге пред-ставлены основные сведения о системнойорганизации генома, об открытии немута-ционных форм изменчивости (реально ра-ботающих в природе), мобильных генети-ческих элементов («прыгающих генов») игоризонтального переноса генетическойинформации (объединяющей любой вид иорганизм с генофондом всей биосферы),системных и «направленных» мутаций,хромосомного видообразования. И это да-леко не все новации, революционизировав-шие наши эволюционные представления идавшие ключ к пониманию механизмов вне-запного видообразования.

На смену длительное время господство-вавшей статистико-вероятностной интер-претации эволюции приходит ее системноепонимание, воплотившееся в экосистемнойтеории эволюции (ЭТЭ). В общем виде си-стемное видение процессов развития свя-зано с признанием организующего и пре-образующего воздействия вышележащейсистемы на систему данного уровня.

Согласно СТЭ, пружина эволюции на-чинает раскручиваться с самого низшего,элементарного уровня случайных мутаций,изменяющих генетический состав популя-ции и далее якобы постепенно ведущих квидообразованию и возникновению таксо-нов более высокого уровня. Такую направ-ленность эволюционной причинности мож-но назвать «восходящей», а происходящийпри этом процесс – «эволюцией снизу».

В ЭТЭ все происходит в обратном на-правлении. Первоначальный импульс к из-менению видов возникает в системе Солн-це–Земля, улавливается биосферой и ее

компонентами – конкретными экосистема-ми, а те уже, в свою очередь, побуждают кизменению входящие в них виды. Такуюнаправленность эволюционной причинно-сти уместно назвать «нисходящей», а сампроцесс – «эволюцией сверху». Такая мо-дель, как нам представляется, существен-но сужает сферу действия случайности.

О том, что эволюционные событияпроисходили и происходят на нашей пла-нете именно так, свидетельствуют хотябы два следующих факта. Палеонтологи-ческие находки подтверждают, что момен-ты резкой смены биот на переломных ру-бежах фанерозоя в целом неплохо совпа-дают с периодичностью геологических кри-зисов, а также с климатическими и солнеч-ными циклами в 30 и 180 млн. лет. Можносчитать доказанным, что первоначальножизнь на Земле возникла не в форме от-дельных организмов, а в виде сообществ –примитивных прокариотных экосистем.

Я не сомневаюсь, что в новых учебни-ках эволюционный процесс станут описы-вать именно в таком порядке, начиная с из-менений вышележащих систем. Это будетобщая теория эволюции всего живого, вкоторой видообразование займет место,принадлежащее ему в биологической иерар-хии.

Еще одно важное отличие новой моде-ли эволюции от дарвиновской – присталь-ное внимание к кризисным периодам в ис-тории Земли. Ни классический, ни совре-менный дарвинизм с их приверженностьюпринципу униформизма кризисами не ин-тересовались. Они не видели в них ничегокачественно специфичного и склонны былирассматривать эволюцию как процесс, иду-щий без перерывов. А между тем достоя-нием науки становится все больше фактов,говорящих о том, что именно в моментыкризисов происходили главные эволюци-онные события: вымирало сразу большин-ство видов сообщества, рождалась массановых форм и возникали новые типы орга-низации.

Я определил свой труд как учебное по-



собие и адресовал его учащейся молодежибиологических факультетов. У студентовнет времени и навыка читать специализи-рованные научные журналы, особенно ино-странные. Им нужно пособие, в которомисторический опыт и новейшие достиже-ния мировой науки были бы собраны вое-дино и приведены в систему, а уж собствен-ный выбор, если вуз учит их самостоятель-ному мышлению, они сделают сами. На-сколько книга, которую мы сегодня обсуж-даем, отвечает этому назначению, я наде-юсь услышать от вас.

Мне представляется, что наша системавысшего образования должна быть кровнозаинтересована в том, чтобы уровень под-готовки будущих специалистов отвечал со-стоянию науки наших дней. По собствен-ному печальному опыту мы знаем, что мо-нополия одной теории заводит в тупик иведет к отставанию. Поэтому, чтобы этогоизбежать, на первых порах было бы разум-но включить в учебную программу по эво-люционной теории основы альтернативныхдарвинизму концепций эволюции и предо-ставить студентам свободу выбора.

В. БОРЗЕНКОВ: Я хотел бы начать споздравлений Вадиму Ивановичу. Выходсерьезного, содержательного труда – ито-га напряженной работы и глубоких раз-мышлений многих десятилетий – являетсяне просто фактом его личной научной био-графии; он имеет значительно более общеенаучное и, я бы даже сказал, социальноезначение. Возможно (а с моей точки зре-ния, и весьма вероятно), что в будущем этимтрудом будет маркироваться история дар-винизма: до труда В.И. Назарова и послеэтого труда. Что имеется в виду? Здесь взале собрались в основном историки био-логии. Поэтому нет необходимости подроб-но разъяснять драматическую историю раз-вития Дарвинова учения. За без малого стопятьдесят лет своего существования дар-винизм не раз подвергался попыткам сокру-шительного опровержения. Но всякий развыдерживал эти натиски. Труд же Вадима

Ивановича примечателен тем, что в нем со-браны практически все когда-либо выдви-гавшиеся серьезные возражения противтеории естественного отбора. Поэтомуможно сказать так: выдержит дарвинизмэтот всесокрушительный залп, – значит,жить ему вечно, не выдержит – подтвер-дится историческая правота больших и мел-ких антидарвинистов всех времен и наро-дов.

А если быть совсем серьезным, то дол-жен сказать, что работа Вадима Ивановичавышла очень своевременно. Грядет стопя-тидесятилетний юбилей основного труда Ч.Дарвина, и, как вы хорошо знаете, ситуа-ция вокруг дарвинизма и эволюционнойтеории в целом становится все более напря-женной. И в ближайшие три года остротаее будет только нарастать. Это прежде все-го связано с неожиданно воскресшим и на-бирающим силу креационизмом. Еще в1981 г. (обращаю внимание: не в 1881, а в1981 г.) в штате Арканзас (США) был при-нят закон, обязывающий школьных учите-лей преподавать, наряду с эволюционнымучением, библейское «учение» о творении.Тогда в дело вмешался Американский союзгражданских свобод; арканзасский законбыл объявлен антиконституционным, но витоге, как оказалось, это только подлиломасла в огонь, и борьба продолжается досих пор, причем она вышла далеко за пре-делы Америки, а теперь вот, как вам извест-но, шагнула и на территорию России. Этаборьба принимает порой совершенно не-мыслимый идеологический и политическийхарактер. Недавно аспиранты-биологи при-несли мне несколько распечаток материа-лов, найденных ими в Интернете. На одномиз сайтов некто проф. Рик Дейтон из г. Нэм-па (США) в статье под заглавием «Катаст-рофические последствия дарвинизма (ис-торическая оценка социальных последствийэволюционного мировоззрения)» объявил,что эволюционизм виновен в «бессердеч-ности капитализма», «зверствах нацизма»,«безжалостности коммунизма». И в заклю-чение своего «исторического анализа» ав-

139

тор пишет: «Что общего между эксплуата-торскими, потогонными мануфактурамипромышленной революции, концлагеряминацистской Германии, ГУЛАГом СоветскойРоссии, принудительными трудовыми ла-герями Китая или Вьетнама? Их базоваяидеология – философия эволюции! Катас-трофические социальные последствия ши-роко распространившегося дарвинизма ока-зались ужасными, почти невообразимы-ми». Нередко не уступают антидарвинис-там в «крепких выражениях» и защитникидарвинизма. Например, самый известныйсегодня из них – английский зоолог Р.До-кинз уже второй абзац своей знаменитойкниги «Слепой часовщик» (The BlindWatchmaker) начинает такими словами:«По не совсем понятным для меня причи-нам дарвинизм нуждается в защите силь-нее, чем установившиеся истины в другихобластях научного знания. Большинство изнас не понимает квантовую теорию или эйн-штейновскую теорию относительности, ноэтот факт сам по себе не заставляет нас от-рицать данные концепции! Дарвинизм, вотличие от «эйнштейнизма», критикамивсех мастей и уровня невежественностивоспринимается как прекрасный объектдля нападок». Или вот другой пример. В2002 г., как бы подводя итоги последней(по времени) двадцатилетней битве креа-ционистов и дарвинистов в США, главныйредактор весьма солидного и популярногожурнала «Scientific American» Джон Рен-ни опубликовал в его ноябрьском номеребольшую (и очень хорошую) статью подзаглавием «Креационисты против эволю-ции: 15 аргументов и 15 фактов». В ответодин из лидеров современного движения«научных креационистов» Джонатан Сар-фати пишет статью «Пятнадцать способовопровергнуть материалистический вздор:подробный ответ журналу “ScientificAmerican”» (см.: Божественное откровениеи современная наука: Альманах. Вып. 2. –М.: Издательство храма пророка Даниилана Кантемировской, 2005).

Не менее жаркие страсти вокруг тео-

рии естественного отбора разгораются впоследние годы и в научной среде. И здесьнаходится достаточно много желающих вочередной раз «похоронить» дарвинов-скую теорию. Почему я говорю – «в оче-редной раз»? Да потому, что дарвинизмуже переживал такие атаки. Вспомним, вкаких грустных тонах проходило празд-нование 50-летнего юбилея главного тру-да Дарвина, по крайней мере в самой Анг-лии. А что касается антидарвинистов, тоизвестный в те годы немецкий психоламар-кист Р.Франсэ выражал их общее мнение,когда утверждал в своей книге, вышедшейкак раз накануне празднования юбилея:«Этим заканчивается чрезвычайно важнаяглава в истории естествознания. Отборпредставляет собой в настоящее время за-несенное песком и оставленное русло, ирека познания прорыла новое ложе. Этозакрыло доступ энергии также и к мате-риалистической мельнице, которая былапостроена на берегу реки отбора и так дол-го трещала благодаря ей. Пройдет еще не-много времени, и ей уже нечего будет мо-лоть» (Франсэ Р. Философия естество-знания: Современное положение дарви-низма. – СПб., 1908. – С. 40). Ошибся про-фессор Франсэ! После выхода в свет егокниги пройдет еще 50 лет, и весь научныймир будет праздновать юбилей труда Дар-вина, расценивая теорию естественногоотбора как триумф подлинно научной те-ории. Теперь близится очередной юбилей,и ситуация вновь обостряется.

Что можно сказать по существу вопро-са? Мне кажется, что во всех спорах о пра-воте или ложности дарвинизма недооцени-вается неоднозначность самого понятия«дарвинизм». За сто пятьдесят лет своегосуществования он столько раз наполнялсяразличными смыслами, что часто спорящиеговорят просто о разных вещах. Это про-явилось даже сегодня в прозвучавших здесьрепликах. А между тем, скажем, СТЭ иклассический дарвинизм Х1Х в. – совер-шенно разные вещи. Да и СТЭ как преем-ница классического дарвинизма самими



дарвинистами ХХ в. трактуется по-разно-му. Одно дело, скажем, чисто генетичес-кая трактовка эволюции как простого из-менения частот генов в популяции, даннаяпервыми поколениями генетиков-эволюци-онистов, и совсем другое – понимание эво-люции как комплексного сопряженногопроцесса, охватывающего все уровни орга-низации живого и регулируемого и направ-ляемого не только генетическими, но и эпи-генетическими, онтогенетическими, эколо-гическими и другими законами, связями иотношениями, понимание, которое, как из-вестно, развивалось такими выдающимисябиологами-эволюционистами ХХ в., какК.Х. Уоддингтон или И.И. Шмальгаузен. За-метим, что они всегда называли себя приэтом дарвинистами. Почему? Да потому,что главное в дарвинизме – это признаниеведущей роли естественного отбора какподлинного «творца», «конструктора»живых форм. Эволюция может происхо-дить на разных уровнях, регулироватьсяразличными механизмами, иметь различ-ные темпы и модусы и пр., но в конечномсчете она – всегда процесс выбора из вари-антов. Других направляющих сил эволю-ции наука пока не обнаружила.

К этой проблеме можно подойти и сдругой стороны. Как соотносятся междусобой микро- и макроэволюция? Как из-вестно, именно эта тема стала централь-ной во всех дискуссиях по проблемам эво-люции в ХХ в. В свое время мы с профес-сором А.С. Северцовым (опираясь на тру-ды немецкого ученого П. Беуртона) выде-лили четыре группы ответов на вопрос отом, как соотносятся между собой мик-ро- и макроэволюция (см.: К вопросу оспецифике детерминирующих факторов изакономерностей макроэволюции // Диа-лектика в науках о природе и человеке:Эволюция материи и ее структурные уров-ни. – М., 1983). Представители первойгруппы видят в эволюции жизни исклю-чительно «статистическую трансформа-цию популяций». В соответствии с этимотрицается качественное отличие макро-

эволюции от микроэволюции. Представи-тели второй группы признают качествен-ную специфичность закономерностей мак-роэволюции, оставляя тем не менее заобычными генетическими факторами и ес-тественным отбором роль главных двига-телей эволюционного процесса. В этом изаключается, собственно, точка зрениятаких дарвинистов ХХ в., как Уоддингтонили Шмальгаузен. Существенно дальше вэтом отношении шли представители тре-тьей группы, например генетик Р. Гольд-шмидт или палеонтолог О. Шиндевольф.Они постулировали существование специ-альных факторов макроэволюции, напри-мер в форме макромутаций Р. Гольдшмид-та. Представители четвертой группы гипо-стазировали качественную специфичностьмакроэволюции до такой степени, что от-рицали значение обычных факторов мик-роэволюции даже в качестве необходимойпредпосылки макроэволюционных преоб-разований в живой природе. С такой чис-то типологической точки зрения эволюцияжизни есть циклический процесс порож-дения, развития и упадка все новых и но-вых форм организации, контролируемыйисключительно внутренними факторами.Кстати, в своей предыдущей работе (Уче-ние о макроэволюции: На путях к новомусинтезу. – М., 1991) Вадим Иванович На-заров опирался в исследованиях проблеммакроэволюции именно на эту схему. Опи-рается он на нее и в обсуждаемой сегодняработе, но акценты при этом расставляетуже совершенно другие. В сущности, онзакладывает основы пятой точки зрения(или парадигмы) на эволюцию. Он, как ипредставители четвертой группы, полнос-тью отрицает эволюционное значениевнутрипопуляционных генетических изме-нений, а к чисто автогенетическим меха-низмам эволюции четвертой группы добав-ляет эктогенетические факторы эволюциинеокатастрофизма ХХ в. Конечно, еслиэволюция жизни осуществляется такимобразом, то это «эволюция не по Дарви-ну». Весь вопрос в том, действительно

141

ли она осуществляется таким образом.Меня, во всяком случае, аргументация Ва-дима Ивановича не убедила. Не знаю, вы-стоит ли после залпа Вадима Ивановичадарвинизм в целом, но по крайней мереодин дарвинист уже выстоял.

Ю. ЧАЙКОВСКИЙ: Скажу откровен-но, меня удивило выступление В.Г. Борзен-кова. Начав словами: «Возможно, трудомНазарова будет маркироваться историядарвинизма», он далее никак не коснулсясодержания книги, но закончил словами:«Вы меня не переубедили, и я остаюсь дар-винистом». На таком уровне никакое об-суждение невозможно. Вадим Ивановичнаписал толстую книгу, собрал самые раз-ные аргументы, и поэтому тот, кого они непереубедили, вправе заявлять об этом толь-ко после внимательного квалифицирован-ного анализа.

Меня Назаров переубедил. Из школы ивуза я тоже вышел дарвинистом, но лишьпотому, что не знал ничего ни о самой эво-люции, ни о способах ее описания. Спервамне пришлось узнать, что основных про-блем эволюции ни Дарвин, ни дарвинизм некасаются, затем – что даже те вопросы,которые затронуты дарвинистами, не обо-снованы никакими фактами.

Б. ГОЛУБОВ (с места): Как же нет фак-тов, когда вся геология на нем основана?Мы же ископаемые добываем и вас кормим.

Ю. ЧАЙКОВСКИЙ: Как раз с «геоло-гией» у Дарвина было очень слабо. Он по-святил ей две главы, в которых нет ни од-ного анализа геологического разреза. Однаглава названа «О неполноте геологическойлетописи» и призвана оправдать тот стран-ный факт, что Дарвин, известный геолог,не использовал данных об ископаемых дляобоснования своей гипотезы. Во второй гла-ве популярно пересказываются самые из-вестные в то время факты палеонтологии,свидетельствующие в пользу эволюции. Всеони были установлены до Дарвина и соб-

ственно к дарвинизму не имеют никакогоотношения.

Дарвинисты, называя свои взгляды «эво-люционной биологией», намеренно смеши-вают свое очень частное учение с концеп-цией эволюции вообще. Это и сегодня быловидно – как в речи Борзенкова, так и в реп-ликах из зала. На эту наживку клюют мно-гие, в том числе, что особенно опасно дляобщества, креационисты. Ничего не зная ине желая знать, не открывая критикуемыхкниг, они уверены, что, указывая на проти-воречия дарвинизма, ниспровергают идеюэволюции вообще. В этом отношении дар-винисты и креационисты одинаковы, и спо-рить с ними нет ни возможности, ни смыс-ла. А вот для тех, кто хочет понять сутьдела, весьма полезна именно книга Наза-рова.

Он не только показал, что нынешнийдарвинизм – не теория, а набор противоре-чий (это в наше время делают многие), но ипошел дальше.

Мне известны восемь книг об эволюции,вышедших с 2000 года. Перечислю их: Грод-ницкий Д.Л. Две теории биологической эво-люции. – Красноярск, 2000; Галимов Э.М.Феномен жизни: Между равновесием и не-линейностью. Происхождение и принципыэволюции. – М., 2001; Расницын А.П. Про-цесс эволюции и методология системати-ки. – СПб., 2002; Зусмановский А.Г. Био-информация и эволюция: Правы и Ламарк,и Дарвин. – Ульяновск, 2003; ЧайковскийЮ.В. Эволюция: Книга для изучающих ипреподающих биологию. – М., 2003; Грин-ченко С.Н. Системная память живого. – М.,2004; Назаров В.И. Эволюция не по Дар-вину: Смена эволюционной модели. – М.,2005; Хайтун С.Д. Феномен человека нафоне универсальной эволюции. – М., 2005.

Все они, за исключением книги Назаро-ва, исходят из одной идеи: естественныйотбор близорук и маломощен, поэтому сле-дует дополнить его мощным дальнодей-ствующим фактором, который и движетэволюцию. Все мы стыдливо прицеплялиотбор к своим концепциям. Моя позиция



базировалась на взглядах А.А. Любищеваи С.В. Мейена, которых мне хочется счи-тать своими учителями. Любищев видел вотборе «квартирмейстера», т. е. распреде-лителя видов по зонам обитания. Мейенпризывал к синтезу дарвинизма и номоге-неза, исходя из своих этических позиций(«Принцип сочувствия»). Приходится при-знать, что они оба неправы, а прав Назаров.

Кто-то должен был сказать, что ника-кой подобный синтез невозможен – про-сто потому, что естественного отборакак фактора эволюции в природе нет. Этои сделал Назаров.

Разумеется, он не был здесь первым.Недавно вышла в русском переводе книгаМ. Метерлинка «Тайная жизнь термитов»(М., 2002). Ее автор – тот самый знамени-тый Морис Метерлинк, который написал«Синюю птицу». Книга о термитах напи-сана им в 1926 г., т. е. 80 лет назад. Читаяодновременно Метерлинка и Назарова,легче всего понять, что отбора в дарви-новском понимании действительно не су-ществует.

Метерлинк напомнил то, что было изве-стно еще Дарвину. Как раз в те годы сталипоступать многочисленные сведения о тро-пических термитах – общественных насе-комых, которые во время спаривания теря-ют крылья и, беспомощные, тут же стано-вятся пищей для многих видов. Лишь при-мерно одна пара на тысячу ускользает отгибели. Метерлинк отметил, что все тропи-ческие термиты (1500 видов) совсем не год-ны для борьбы за существование. Это зна-чит, что самою природой из века в век ста-вится селекционный опыт: если есть болеесъедобные и менее съедобные и они могутотбираться, то несъедобные должны вытес-нить остальных. Но этого не происходит,следовательно, никакого «отбора» в этомсмысле нет. Идея отбора опровергнутапрямым массовым наблюдением. Тем бо-лее нет оснований предполагать наличие от-бора в менее жестких ситуациях.

Разумеется, в учебниках дарвинизма отермитах нет ни слова. Сам Дарвин упомя-

нул смертный полет термитов лишь однаж-ды: «иногда два самца преследуют одну сам-ку» (Соч. Т. 5. – М., 1953. – С. 382), т. е. вконтексте рассуждения о «половом отбо-ре», а о сути дела умолчал. Правда, в 6-миздании «Происхождения видов» он при-знал, что нет отбора при общем выедании,но тут же самоуверенно закончил: «тем неменее из числа тех, которые выживут, наи-более приспособленные особи... будут раз-множаться в большем числе». Это заклю-чение можно считать просто беспомощным.

На самом деле дарвиновская схема одно-значно требует в такой ситуации быстрогоотбора вариаций, понижающих съедобность,и прямо запрещает появление мутаций, ве-дущих к неуместному отпаду крыльев.

О естественном отборе можно будет се-рьезно говорить лишь после того, как будутполучены опытные доказательства его су-ществования, такие же прямые и однознач-ные, как доказательства его отсутствия утермитов. Сто пятьдесят лет отсутствия та-ких данных, притом что неоднократно пред-принимались попытки получить их, доста-точно ясно говорят, что ожидать их не при-ходится. Бытующий в литературе естествен-ный отбор – своего рода поручик Киже.

Все так называемые «доказательстваестественного отбора» являют собой либоописание искусственного отбора, либопросто наблюдение сдвига генных частот.Сдвиг ни к чему никогда не ведет и потомунеинтересен, а вот искусственный отборвесьма интересен.

С его помощью можно получить из вол-ка болонку и многое другое, поэтому Дар-вин и обратил на него внимание. При ис-кусственном отборе самка и самец с нуж-ными селекционеру свойствами принуди-тельно скрещиваются, а из их потомствасознательно выбираются нужные особи иснова скрещиваются с кем нужно, в томчисле и друг с другом (обязательный этапинцеста). Собственная их размножаемостьпри этом не играет никакой роли (болеетого, при инцесте она всегда падает). И самДарвин прекрасно знал это. Он не раз пи-

143

сал, что допущение посторонних особей впроцедуру селекции начисто губит всю ра-боту селекционера. Так что его аналогияестественного отбора с искусственнымбыла бессмысленна для него самого, на чтоему не раз указывали.

Термиты прямо и явственно приспособ-лены к тому, чтобы их половое поколениебыло почти полностью съедаемо. Данныйфакт вполне согласуется с ЭТЭ, защищае-мой Назаровым. Эволюционирующей еди-ницей является вовсе не вид (как у Дарви-на), а экосистема, которая сама формируетвиды такими, какими они нужны ей. Тер-миты живут под землей, питаясь подзем-ной органикой (корни и пр.), и единствен-ный для экосистемы способ вернуть ее вкруговорот – отдать на съедение их поло-вое поколение. Достигается это вопрекидарвиновской схеме отбора.

Встречаясь с фактами экосистемной эво-люции, дарвинисты любят говорить об осо-бой форме отбора, но экосистемы эволюци-онируют не путем размножения и конкурен-ции, а сменяя друг друга. Поэтому аналогияс отбором неуместна, даже если признатьфактор отбора, что и отмечает Назаров.

Мы не продвинемся вперед, пока не при-знаем прямо, что дарвинизм невозможносинтезировать ни с какими другими теори-ями и гипотезами. Стремление к неограни-ченному размножению наблюдается толь-ко у стаи саранчи и раковой опухоли (начто обратил внимание биофизик В.Л. Воей-ков, см.: Правда Дарвина и ложь дарвиниз-ма // Человек. – 1997. – № 3). Остальныеобъекты встроены каждый в свою системуи развиваются по ее законам.

Можно сказать, что и сам дарвинизмподобен раковой опухоли на теле общества;ее нельзя ни с чем синтезировать, ее можнотолько иссечь, позаботившись о том, что-бы не осталось метастазов. Ведь злодеянияХХ в. шли под эгидой дарвинизма – вспом-ним евгенику с ее стерилизациями, идеоло-гию фашизма и большевизма, борьбу с при-родой, лысенковщину и, наконец, нынеш-ние «радикальные реформы».

Как дарвинизм мог утвердиться и пере-жить пять поколений ученых? Назаров пи-шет, что это учение идеально соответство-вало настроению западного общества тоговремени, но, к сожалению, не касается воп-роса о причинах его долговечности. Близокк этому другой недостаток книги: авторпочти не коснулся ранних эволюционистов,и Дарвин выглядит у него основателем тео-рии, а потому и великим ученым. А ведьДарвин не видел того, чего не хотел, и по-пал в великие только потому, что выступилв нужный момент. Все положения его тео-рии были высказаны до него.

Голос с места: А как же идея случайно-сти изменений? За одно это Дарвину мож-но ставить памятник.

Ю. ЧАЙКОВСКИЙ: Да, идею случай-ности изменчивости до него только упоми-нали (например, Де Малье), но не клали воснову учения. Идея оказалась неверна, носам феномен случайности в эволюции оченьважен (см. об этом: Чайковский Ю.В. Оприроде случайности. – М., 2004). И все жеДарвин – титан в социальной (но не в по-знавательной) истории науки, посколь-ку именно он был услышан обществом.Собственно же в науку об эволюции он при-внес примитивизм, с его приходом былазатоптана основная часть ее достижений.К ним мы лишь сейчас возвращаемся, ноуже с новым кругом фактов, и в их систе-матизации и описании – огромная заслугаВадима Ивановича.

Б. ГОЛУБОВ: На обсуждение книгиВ.И. Назарова с ее рекламно-броским ни-гилистическим заглавием я пришел в Ин-ститут философии РАН, еще не прочитавэтого труда. Пока докладчик повествовало том, как он «дошел до жизни такой»,мучительно порывая с Дарвином, я пере-листал книгу и вспомнил эпизод из жизниФ.М. Достоевского и Анны Григорьевны.Однажды в творческом нетерпении писа-тель устроил бурную сцену супруге из-за



того, что за окном не наступили сумерки.Отчего бы это и дарвинизм, – размышляля, – все еще «светит» и не сокрылся во мра-ке? Не стану ли я свидетелем этого «опти-ческого» чуда к концу доклада? Но фокусне удался, и, не теряя надежды на его свер-шение, я спросил докладчика: а как же бытьс доставленным «Биглем» огромным бага-жом натурных наблюдений Дарвина, и чтоже все-таки «НЕ по нему»: изменчивостьвидов, естественный отбор или борьба засуществование? Поскольку четкого и внят-ного ответа вновь не последовало, то чистоинтуитивно я, подобно Хоме Бруту из го-голевского «Вия», учуял вихри «нечистой»божественной силы, потянувшей меня заязык на трибуну. Здесь, как над гробомпрелестной панночки, оказавшейся ведь-мой, я очертил «охранный круг», изрекаятри «заклинания».

Первое из них сводилось к тому, чтодарвинизм – не только мировоззрение, нои рабочий инструмент геологическихслужб, которые при составлении картусердно молятся на палеонтологов и немыслят без стратиграфии поиска и развед-ки полезных ископаемых, бурения сква-жин, проходки шахт и т. д. Иными слова-ми, для земных дел дарвинизм стал подо-бен телескопу, с помощью которого аст-рономы успешно предсказывают движе-ние светил.

Второе «заклинание» гласило, что Дар-вину предшествовало время, когда творилГ.В. Лейбниц и звучала музыка И.С. Баха.«Принцип предустановленной гармонии»,«Хорошо темперированный клавир», уст-ранявший «волчьи рывки» в оркестре, истремление «объять необъятное» – всемэтим «сиропом» к концу XVIII столетияуже было пропитано естествознание. Неслучайно Г.Х. Фюксель в те годы вводитпонятие о геологической формации, а за-тем появляется и труд Дарвина, ставшийсродни полифонической музыке в есте-ствознании, звучание которой с годами от-нюдь не становилось прокручиванием «за-езженной» пластинки. Тон вариациям на

новые темы задают сейчас молекулярнаябиология и генетика, из-за «болезней рос-та» которых «оркестр» естествознаниядействительно порой срывается на «волчьирывки». Но это неизбежный результат на-стройки арсенала новых «музыкальныхинструментов», играющих на репетиции нев унисон. Здесь я прошелся также по пово-ду бесплодности дальнейших споров о со-отношении градуализма и скачков в эволю-ции после того как Коши уточнил понятиенепрерывности, а Дюамель доказал теоре-му о том, что всякая непрерывная функциядифференцируема. Заодно отметил, что,являясь геологом, а не биологом, я, тем неменее, словно кот на печи, вынужден кра-ем глаза отслеживать новые веяния в гене-тике, которые могут повлиять на понима-ние эволюции органического мира, воссоз-даваемой пока на основе изучения морфо-логических признаков ископаемых организ-мов. Сможем ли мы выявить следы взаимо-связи преобразований генетического мате-риала и морфологических признаков орга-низмов в геологическом прошлом, – этотвопрос пока не решен.

В третьем «заклятии» был упомянутепископ Вильберфорс, наиболее яростныйи последовательный противник бывшегобогослова Дарвина. Этот епископ в 1860 г.на съезде в Оксфорде издевательски обра-тился к Гескли с вопросом, по мужской илипо женской линии выводит тот свой род отобезьяны. Как пишет польский биологС. Сковрон, Гексли будто бы шепнул ок-ружающим: «Спасибо тебе, Господи, что тывыдал его в мои руки», после чего ответил:«Если бы меня спросили, хотел бы я, что-бы моим прадедом была скромная обезья-на или муж, высоко одаренный природой,который, однако, использует свои способ-ности и влияние исключительно в целяхвведения шутовского тона в серьезную на-учную дискуссию, я не колеблясь выбралбы обезьяну». Взрыв смеха, как известно,«раздавил» Вильберфорса.

Завершая выступление, я отметил, что«хороводы» с клерикалами для натурали-

145

стов бесполезны. Впрочем, они и небез-опасны, особенно после недавних карика-тур в журналах и судебных тяжб, возбуж-даемых школьницами, страстно желающи-ми «смыться» с уроков биологии. Так что вотместку за Вильберфорса новые взрывысмеха могут кому-то «выйти боком». По-этому для острастки я отметил целесооб-разность более серьезной оценки обсуж-даемого труда.

После этого я осилил все пять частейкниги В.И. Назарова, поделился с ним свои-ми предварительными впечатлениями и оз-накомился с печатным вариантом его докла-да, который, несомненно, выгодно отлича-ется от его сбивчивых измышлений во времяустного выступления. Ниже я поделюсь ужене мимолетными наблюдениями, а резуль-татами более вдумчивого, как мне кажется,анализа книги В.И. Назарова, которая, не-сомненно, может служить достаточно пол-ным, хотя и не всеобъемлющим, путеводи-телем в море имен и страстей в связи с по-пытками ниспровержения дарвинизма,представляющими основную цель книги.

О содержании книги и двух направле-ниях ее анализа. Схема ниспровержениядарвинизма в общем виде включает критикуконцептуальных положений теории Ч. Дар-вина и синтетической теории эволюции(СТЭ), переосмысление этих теорий в светеновых данных и определение основ экосис-темной теории эволюции Красилова в изло-жении В.И. Назарова, теории, претендую-щей на принципиально новое понимание«эволюционной причинности». Предлага-ется отказ от представлений о «восходящей»эволюции в пользу целенаправленно осуще-ствляемой скачками неслучайной «эволюциисверху», которая «осознает», что образо-вание видов замыкает верхние ряды «био-логической иерархии».

О «всевидящем Существе» и Свидете-лях Иеговы. Концептуальная часть рас-суждений В.И. Назарова заведомо уложе-на в прокрустово ложе слепой религиоз-ной веры, что автоматически отсекает вкорне правомерность каких-либо критичес-

ких возражений не только методологичес-кого, но и содержательного характера. В«изголовье» такого ложа в начале книги (с.42–43) возведена следующая «опорнаяконструкция»: «На раннем этапе разработ-ки теории, когда Дарвин приписывал осу-ществление скрещивания “всевидящемуСуществу”, такая аналогия была правомер-ной. Когда же Дарвин перестал полагатьсяна высшие силы и стал искать механизмынаправленного отбора в естественных за-конах природы (и, конечно, не мог их най-ти), аналогия с искусственным отборомпросто оказалась неверной».

А в «Заключении» «прокрустово ложе»ограничено конструкцией в духе того, чтосейчас нужна упомянутая «модель эволю-ции не снизу, а сверху».

Очевидно, что, положившись на «выс-шие силы всевидящего Существа», мывынуждены будем в конечном счете при-знать единственно верной моделью «эво-люции сверху» библейский сюжет о сотво-рении мира, и тем самым обсуждение про-блем естествознания, включая происхож-дение биологических видов, потеряет вся-кий смысл. Иначе говоря, В.И. Назаров за-ведомо присвоил себе правоту Абсолюта,наивно полагая, что «подобной попыткиеще никто не предпринимал».

Увы, пальму первенства в таких претен-зиях перехватил, например, архиепископУшер из Ирландии, уже в 1654 г. заявив-ший, что из внимательного изучения «свя-щенного писания» вытекает, что бог сотво-рил мир в 4004 году до н.э. Недавно, в пер-вые годы перестройки, анонимный авторопубликовал книгу под заглавием «Жизнь –как она возникла? Путем эволюции или пу-тем сотворения?». Это красочно оформлен-ное зарубежное произведение небольшогоформата на русском языке мне всучили двеочаровательные девицы из секты Свидете-лей Иеговы. Подборка примеров, имен и«благих вестей» у этих свидетелей в прин-ципе та же, что и в книге В.И. Назарова.

Перепалка с авторами такого рода из-даний неизбежно сводится к обсуждению



«недоступной, непостижимой, неизре-ченной» тайны бытия Бога. Эти прилага-тельные я заимствовал из «Журнала Мос-ковской патриархии» (1959. – №1. – С. 48),где сказано также: «Всякая попытка изло-жить эту тайну в обычных человеческихпонятиях, измерить неизмеримую пучинубожества безнадежна».

Ввязавшись в такого рода дискуссию,рискуешь остаться в дураках, посколькуедва ли сможешь перещеголять в схолас-тическом жонглировании словами Ансель-ма Кентерберийского, Фому Аквинского иим подобных. Но и увиливать от натиска«нечистой» божественной силы с наукооб-разным уклоном тоже не к лицу. Как быть?Все свести к набившему оскомину основ-ному вопросу философии? Но сколькоможно? Неужели мало той оценки дарви-низма, которую дал, например, в 1972 г.известный английский ученый Р. Левонтинв книге «Генетические основы эволюции»:«Главная заслуга Дарвина не в том, что онввел эволюционизм как мировоззрение (по-скольку исторически это не так), и не в том,что он подчеркнул особое значение отборакак основной движущей силы эволюции(поскольку эмпирически это может ока-заться не так). Сущность совершенногоДарвином переворота – в замене метафи-зического взгляда на изменчивость организ-мов материалистическим».

Итак, с «основным вопросом» вроде бывсе ясно. Что же тогда обсуждать? На вы-ручку здесь опять приходит «Журнал Мос-ковской патриархии»: «Никакое, даже са-мое безошибочное, доказательство истиныне может заменить живого переживания,интуиции веры…Вера не доказывает себя,а показывает» (1962. – № 4. – С. 57).

Таким образом, в «сухой остаток» приобсуждении труда В.И. Назарова выпада-ет феномен чувства веры, которое, как по-казывает жизнь, зачастую охватывает нетолько служителей культа, но и многихлюдей от науки. Поэтому психологическийаспект религиозной веры как способ вне-дрения ее «метастазов» в естествознание

может служить объектом изучения. Тра-диционных вопросов для философов здесьуйма! Сродни ли «вера» ученого-естество-испытателя в истинность выдвинутой имгипотезы с библейской догмой о сотворе-нии мира? Правомерно ли понятие «нере-лигиозной веры»? Как такие «веры» реали-зуются в практической деятельности и со-циальном поведении? И т. д. В потоке этихвопросов мы попытаемся найти свою стезюприменительно к оценке «Эволюции не поДарвину». Но предварительно сделаемодно замечание этического свойства.

Чувствуется, что В.И. Назаров являет-ся глубоко верующим человеком, и нико-му не дано посягать на его священное пра-во излагать свои взгляды. Он волен при-общать также «заблудшую молодежь» ксвоему внутреннему восприятию мира, гденет места опротивевшему дарвинизму.Как-никак, а «на дворе» давно уже не1937 год. Но поскольку «проповеди» В.И.Назарова стали уже публичными и места-ми затрагивают болезненные моменты со-циальных отношений и отечественной ис-тории, то те или иные пересуды по этомуповоду неизбежны. Подобно тому, какВ.И. Назаров отдает дань уважения лич-ности Ч. Дарвина и подчеркивает лишь не-приятие его теории в мировоззренческомотношении, так и замечания в данной ста-тье направлены только в сторону гносео-логических аспектов рассматриваемойкниги, а имя ее автора упоминается здесьв символическом смысле носителя непри-емлемых для нас идей.

Одна из «проповедей» В.И. Назарова поповоду критики СТЭ на с. 83 звучит следу-ющим образом: «…лучшие умы человече-ства исчерпали возможности материалис-тического подхода и вплотную подошли кпризнанию верховной власти духовнойсферы. После 73-летнего господства вСССР искусственно насаждаемого матери-ализма естествознание робкими шагамипостепенно вновь обретает понимание глав-ного источника неслучайности происходя-щего. И, что самое существенное, можно с

147

удовлетворением констатировать, что этобольше не считается антинаучным».

Не исключено, что В.И. Назаров не ста-вил во главу угла вопрос об актах боже-ственного творения и не мог ожидать тако-го разворота в трактовке его книги. Но лю-бой автор, как давно подметили критики,уже не является «хозяином» своего произ-ведения. «Птичка» вылетела!

И «залетела» еще в одну клетку! Дело втом, что труд В.И. Назарова должно рас-ценивать как прямое продолжение извест-ных «опытов» академика Т. Д. Лысенко по«пересадке» злободневных проблем биоло-гии в область философии, идеологии и ре-лигиозных догм «партийного большин-ства». Ведь Т. Д. Лысенко, как и В.И. Наза-ров, прикрываясь благородными «научны-ми» порывами, поднял на щит три вопроса:1) о подверженности гена мутациям;2) о выделении или изоляции генотипов;3) о вероятности и причинности в генетике.Чем обернулись плоды такой «гибридиза-ции» хорошо известно.

Таким образом, вслед за так называе-мой «марксистской» к управлению биоло-гией рвется сейчас «мраксистская» фило-софия, «уши» которой торчат в произве-дении В.И. Назарова.

Рвется, правда, пока бочком, используяпри этом ряд своеобразных «цирковых трю-ков» (именуемых по-научному «логически-ми конструкциями»), анализ которых зас-луживает особого внимания натуралистов.

О Бентаме и логических конструкци-ях антидарвинизма. Предварительно на-помню, что английский ботаник Д. Бентам(1800–1884), сталкиваясь каждодневно стонкостями операций классифицирования,пришел к осознанию необходимости ихспециального логического анализа и пред-ставил свою концепцию доказательныхсуждений в книге «Набросок новой систе-мы логики». Это труд упомянут здесь лишьдля того, чтобы подчеркнуть давно назрев-шую потребность биологии и других отрас-лей естествознания в точном обоснованиии строгом изложении доказательных суж-

дений. Попробуем с этих позиций взгля-нуть и на труд В.И. Назарова, который сособым пристрастием апеллирует к основ-ным принципам логики, например к прин-ципам индукции и дедукции, которые, какему кажется, составляют скелет нашегоразумения.

Логические конструкции, используе-мые им для поучения молодежи, можноразделить на две категории.

Первая из них сводится к формуле: де-лай, как я говорю, но не делай так, как яделаю!

В.И. Назаров начинает свою книгу с воп-роса: «Как узнать, соответствует ли учениеДарвина истине?» и предъявляет жесткиетребования к «верному учению», котороедолжно быть открыто для критики и опи-раться на положения, поддающиеся опыт-ной проверке. Поскольку далее В.И. Наза-ров в пух и прах разнес построения Дарви-на, то читатель ожидает, что уж и себе онне даст спуска ни в чем. Не тут-то былооднако!

Как уже отмечено, умозаключенияЧ. Дарвина базируются на богатейшем фак-тическом материале опытов с домашнимиживотными и натурных наблюдений в раз-личных частях света. В.И. Назаров же, судяпо библиографии, не отличился такогорода изысканиями и на протяжении мно-гих лет занимался коллекционированиемидей и суждений разных времен. В.И. На-заров явно пренебрегает тем первичнымфактическим материалом, который былдобыт потом и трудом не только Ч. Дарви-на, но и других исследователей.

Например, В.И. Назаров заявляет: «Дар-вин не располагал прямыми доказательства-ми выживания наиболее приспособленныхи конструировал воображаемые примеры».При этом не сказано ни слова о том, что Дар-вин наблюдал собак, которые во время го-лода борются друг с другом. Ни слова и орезультатах изучения судьбы яблони, по-крываемой паразитами, ни слова о резкомпадении численности птиц в суровую зиму1854/55 года, о падеже одичавших лоша-



дей в Парагвае в связи с необычайно рас-плодившимися мухами и т. д. Предвижу воз-ражение, что здесь я путаю микро- и макро-эволюцию. Пусть так, но для нас важно, чтосвои умозаключения, пусть даже ошибоч-ные, Дарвин все же выстраивал крепко вце-пившись в грешную Землю, а не витая в «бо-жественных» небесах.

Аналогичным образом В.И. Назаров«расправляется» и с Ж. Кювье. Педалируялишь теологическую часть воззрений Кю-вье о повторных творческих актах боже-ственного творения, В.И. Назаров «забыва-ет» напомнить молодежи о том, что трудыКювье имеют непреходящую ценность со-всем по другой причине. Почему бы не упо-мянуть, что этот исследователь впервые под-метил четыре типа нервной системы живот-ных, изучал особенности «притирки» раз-личных частей их организмов в единую сис-тему, вместе с Броньяром описал третичныеи меловые отложения Парижского бассей-на, подметил циклическое чередование пре-сноводных и морских условий, внес неоце-нимый вклад в стратиграфию?

Теперь подойдем к построениям В.И.Назарова с той же меркой, которую он сампредъявил к «верной теории».

Открыта ли книга В.И. Назарова для кри-тики? Несомненно, открыта, как и теорияДарвина. Здесь «великие умы» сходятся,вопреки превратному мнению В.И. Назаро-ва о том, что «современные исследователиизбегают упоминаний о трудностях» дарви-низма. Другое дело, что критика в естество-знании, как правило, приносит ощутимыеплоды, поскольку помогает развеять сомне-ния и подвести к решению той или иной за-дачи, а критика построений В.И. Назаровазаведомо бесплодна, т.к. неизбежно замы-кается на схоластический вопрос о суще-ствовании «всевидящего существа».

Вопрос второй: поддается ли экспери-ментальной проверке жонглирование иде-ями и суждениями, предпринятое В.И. На-заровым, не имеющим за душой другогоконкретного фактического материала?Пусть на этот вопрос ответит читатель.

Логическая конструкция второй катего-рии отражает особенности такого жонгли-рования и может быть сформулированастихами А.С. Пушкина: «Над вымысломслезами обольюсь…».

В.И. Назаров зачастую вместо анализанакопленного фактического материала за-нимается психоанализом идей, мнений идаже мифов, высказанных множествомученых разного толка. Забываясь, он иног-да прибегает к инструменту домыслов, ккоторым якобы прибегал Дарвин и другиеисследователи, и полученные таким обра-зом умозаключения выдает за пороки ан-тидарвинизма. Дело доходит до того, чтопорой В.И. Назаров апеллирует к коллек-тивному неврозу, предлагая этакий анализстрахов дарвинизма почти по Фрейду.

Обратимся к трем примерам, а заодно исами поупражняемся в таких домыслах.

Пример первый. В.И. Назаров отмеча-ет, что, конструируя концепцию естествен-ного отбора, Дарвин всецело воспринялпервую часть учения А. Смита о конкурен-ции, но не обратил внимания на его вторуючасть, связанную со взаимностью оказыва-емых услуг. Поэтому Дарвин якобы воспри-нял и теорию Т. Р. Мальтуса слишком не-посредственно.

Домысливать – так домысливать за Дар-вина! О влиянии Мальтуса на Дарвина ска-жем ниже, а пока обратимся к Адаму Смиту.

А. Смит, получивший солидное образо-вание в области математики и натуральнойфилософии, в своем «Исследовании о бо-гатстве народа» рассмотрел понятие трудаи сравнил это явление с деятельностьюживотных, обратился к истории земледе-лия. Во второй книге «Исследования…»А. Смит, изучив природу запасов, рассмот-рел уже историю развития промышленно-сти и показал, в частности, связь паденияРимской империи с упадком земледелия.Наконец, в «Теории нравственных чувств»он попытался охватить все стороны дея-тельности человека как социальной едини-цы. Именно этот всеобъемлющий «глоба-лизм» в трудах Смита, а не мелкая взаим-

149

ность услуг, по нашему мнению, привлеквнимание мыслителя Дарвина. Благодарятрудам Смита, а также Ж. Бюффона, какмне кажется, Дарвин подошел к понима-нию того, что труд человека – принципи-ально новое геологическое явление на на-шей планете, особенности которого быливыявлены позднее в работах С.А. Подолин-ского, В.И. Вернадского, А.Е. Ферсмана,П.Г. Кузнецова и др.

Пример второй. На с. 58 В.И. Назаровпишет: «Теперь, когда решающее звенобыло найдено и теория обретала свою це-лостность, Дарвин, глубоко убежденный вее справедливости, занялся поиском фак-тического обоснования». В.И. Назаровсклоняется также «к мысли о справедли-вости суждения некоторых историков дар-винизма о том, что Дарвин сначала создалтеорию, а потом подбирал под нее факты».

Но позвольте, вначале был все же«Бигль» и сбор фактического материала!

Пример третий. В.И. Назаров считает, чтоважнейшим импульсом к главной дедукции истержню теории послужило Дарвину прочте-ние книги Мальтуса о законе народонаселе-ния. Но ведь известно, что Дарвин прочиталкнигу Мальтуса для развлечения , случайно,в октябре 1883 г., а короткий набросок своейтеории он завершил летом 1842 г. Второй ва-риант «Происхождения видов» уже на 230страницах появился в 1844 г.

Так что с Мальтусом и «садизмом» идейДарвина у историков науки здесь также яв-ная неувязка с датами. А ведь В.И. Назаровсам избрал исторический метод исследова-ния как основной и вполне справедливо ут-верждает, что интерес к истории – обяза-тельный атрибут культурного человека.

Весьма привлекательны для В.И. Наза-рова приглянувшиеся ему словечки «индук-ция» и «дедукция», которые, судя по егорассуждениям, пронизывают мозг есте-ствоиспытателей. Исходя из этого, В.И.Назаров утверждает, что все доказатель-ства, которые получены Дарвином якобы«гипотетико-дедуктивным методом», явля-ются несостоятельными.

Спекулируя на сложнейшей философ-ской проблеме доказательного мышления,В.И. Назаров по существу скрывает за этимответ на коренной для естествознания воп-рос – познаваемы ли события геологичес-кого прошлого? Мы до хрипоты можем спо-рить о теориях ортогенеза, неравномерно-сти темпов эволюции (квантовой или обыч-ной), соотношении онтогенеза и филогене-за, полимеризации и олигомеризации орга-нов, формах биологического прогресса ит. д. Логические конструкции этих постро-ений, действительно, могут быть сколь угод-но запутаны, а вот убежденность в позна-ваемости или непознаваемости мира – этовопрос «ребром», от которого В.И. Наза-ров, претендующий на ниспровержениедогматов дарвинизма, всячески увиливает.

Заметим, что абстрактную схему посте-пенного введения теоретических положе-ний путем процедур индукции и дедукцииввел Бэкон. Но, как заметил А.Эйнштейн,«исследователь должен, скорее, выведатьу природы четко формулируемые общиепринципы, отражающие определенные об-щие черты множества экспериментальноустановленных фактов». И далее: «Физикапредставляет собой развивающуюся логи-ческую систему мышления, основы кото-рой можно получить не выделением их ка-кими-либо индуктивными методами из пе-режитых опытов, а лишь свободным вымыс-лом» (Эйнштейн А. Физика и реальность:Сб. ст. – М., 1965. – С. 59).

Короче говоря, жонглирование словеч-ками «индукция» и «дедукция» – не болеечем трюк, рассчитанный на то, чтобы под-вести недалекого середняка к мысли о том,что эволюцией управляет стоящая вовневысшая сила, а не естественный отбор.

О пользе книг церковных. Здесь пред-вижу бурные эмоциональные возражениясо стороны приверженцев теологических ителеологических измышлений. Разубеж-дать их не стану, а предложу одно сугубопрактическое дело, которое, не исключе-но, сделает и меня приверженцем этихидей.



Уважаемые оппоненты, возьмите дляначала стандартный лист геологическойкарты (лучше в районе развития множествапластов осадочных горных пород), котораясоставлена в соответствии с нормативнымитребованиями того или иного государства.Планомерная геологическая съемка в нашейстране была начата в 1882 г. по инициативеГеологического комитета, крупнейшего уч-реждения России. Результаты этой огром-ной работы, включавшей последователь-ное, все более детальное картированиенеобъятных просторов нашей Родины, слу-жат фундаментом ряда отраслей промыш-ленного производства. Так что недостаткав таких картах вы испытывать не будете.Обратите внимание, что все эти карты со-ставлены практически по одной и той жесхеме. Слева на них изображена своднаястратиграфическая колонка в соответствиис наблюдаемым напластованием слоев, атакже характеристикой их вещественногосостава и, главное, с перечислением остат-ков ископаемой фауны или флоры, сохра-нившихся в этих слоях. Справа вы увидитесобственно геологическую карту, раскра-шенную в разные цвета, обозначающие от-носительный геологический возраст отло-жений. Из этой колонки, а лучше из объяс-нительной записки к карте, вы узнаете, ка-ким образом остатки ископаемой фауныиспользуются для стратиграфической кор-реляции слоев и обоснования их возраста,каковы трудности возрастной привязкислоев и т. д. Узнаете также, как на основа-нии этих данных воссоздаются особеннос-ти физико-географической обстановки бы-лых геологических времен и в конечном сче-те делаются выводы о наличии или отсут-ствии на рассматриваемой территории техили иных полезных ископаемых. Такимобразом, вы увидите отвратительный длявас дарвинизм в действии.

Не отвращайте, однако, очи ваши от«поруганного дарвинизмом» лика земного,а сделайте следующую простую вещь. Со-ставьте в пику покойному Ч. Дарвину своюкарту. Начните только с молитвы и без вся-

ких там списываний и подглядываний влист государственной геологической кар-ты. Укажите на своей карте моменты бо-жественных творений того или иного слояи привяжите эти моменты к библейскимсюжетам и целевым установкам Творца,окрестите карту геотеологической (геоте-леологической или геомагической, неваж-но) и вручите ее, например, нефтяникам-буровикам. Не забудьте при этом, однако,указать целевой горизонт, его глубину ихарактерные свойства. А затем прослушай-те «хоровое» пение бригады буровиков вдень получения ими зарплаты. Вот тогда исравним ваши праведные и наши неправед-ные пути в этом грешном мире. Впрочем,такое сравнение низменных фактов мате-риализма вы можете расценить как бого-мерзкое деяние. Заранее прошу прощения.Обидеть не хотел.

Ведь процент удачных скважин не все-гда столь высок, как хотелось бы. Да и мнесам Дарвин не во всем люб. В частности, чегоради он пошел на непростительную уступ-ку «строгим» логическим измышлениям иматематическим расчетам лорда Кельвина,ограничившим возраст Земли цифрой все-го 100 млн. лет. До этого, сопоставив об-щий объем вещества, который мог бытьсмыт со свода поднятия в районе Юго-Вос-точной Англии с приблизительной скорос-тью эрозии, Дарвин получил время дли-тельностью около 300 млн. лет. По этомуповоду лорд Кельвин в 1861 г. ответил:«Подсчеты Дарвина – нечто абсурдное». ИДарвин, увы, пошел на уступку. Слепая верана то и слепая! Здесь, вероятно, дали о себезнать «гены» богословской закваски, полу-ченные Дарвином.

Итак, книга В.И. Назарова весьма по-учительна, поскольку подвигает нас не толь-ко к совершенствованию философских спо-собов защиты от мраксизма в естествозна-нии, но и открывает путь к практическойпроверке библейского сюжета о сотворе-нии мира.

Продолжение следует

1 Материал подготовлен при поддержке РГНФ (проект № 06'03'00182а).

В ПОМОЩЬ АСПИРАНТУ

Ñóùåñòâóåò ëè åñòåñòâåííûé îòáîð?(Ìàòåðèàëû êðóãëîãî ñòîëà) 1

133

А. СЕВЕРЦОВ: В.И. Назаров специа'лизируется в сфере истории эволюционныхучений, и обсуждаемая книга, насколькомне известно, первый в отечественной ли'тературе обзор антидарвиновских и анти'селекционистских теорий и гипотез, охва'тывающих период от первых критиков«Происхождения видов…» до современно'сти. Надо сразу отметить, что далеко не все,что В.И. Назаров противопоставил теорииЧ. Дарвина и особенно СТЭ, действитель'но им противоречит. Представления об эво'люции развиваются и изменяются по мереразвития биологии в целом и эволюцион'ных исследований в частности. Часть взгля'дов предшественников оказывается оши'бочной, часть устаревает по мере накопле'ния новых данных, часть сохраняет своезначение. Автор книги, напротив, считает,что любое несоответствие тех или иныхвзглядов или данных представлениямЧ. Дарвина или Ф. Добжанского противо'речит либо дарвинизму, либо СТЭ и тем са'мым указывает на неправильность селекци'онистских представлений о механизме эво'люции.

В.И. Назаров не согласен ни с тем, чтогенетическая изменчивость служит матери'алом эволюции, ни с тем, что естественныйотбор является ее движущей силой. «С ре'дукционизмом связано укоренившеесяпредставление о хаотичности (случайнос'ти) мутирования как материальной основеэволюции. СТЭ игнорирует системность,организованность наследственной изменчи'вости, не уделяет внимания поиску ее ис'тинных причин» (с. 99). «Материалы гл. 14должны были убедить нас, что мутациимогут быть и часто бывают направленны'ми» (с. 397). Ряд высказываний автора сви'детельствует об отрицании роли генетиче'ского аппарата в преемственности поколе'ний. «С прогрессом биологических знанийбыло установлено, что наследственнаяпреемственность в филогенезе вообще независит от структуры генотипа ни в одиниз моментов геологической истории»

(с. 406). «Именно этот начальный фенотип,сложившийся под влиянием материнскойпрограммы развития, и является связую�щим звеном между поколениями» (с. 406).«…Ни Дарвину, ни кому'либо из его пос'ледователей не удалось подтвердить эво'люционную роль естественного отборасколько'нибудь убедительным фактичес'ким материалом» (с. 43). «Согласно СТЭ,главной движущей силой эволюции явля'ется естественный отбор. Чем сильнее егодавление, тем быстрее преобразования в ге'нетическом составе популяций и тем быст'рее совершается видообразование. Напро'тив, если отбор ослаблен, то, соответствен'но, замедлены эти процессы. Известно, чтоотбор более всего ослаблен в дождевыхтропических лесах. Даже если верить впринцип внутривидовой конкуренции, то втропиках ее практически нет – некому кон'курировать. Там чаще встретишь любойдругой вид, чем вторую особь того же вида.Верно говорят, что в тропическом лесу труд'но найти два одинаковых дерева! Но имен'но в тропиках, как мы увидим в гл. 11, за'родились все высшие систематические груп'пы. Вывод очевиден: естественный отборявляется не мотором, а тормозом эволю'ции» (с. 101). Из приведенных цитат видно,что книга написана противником селекци'онизма.

Книга состоит из 5 частей, включающих18 глав и «Заключение». Тексту предпос'ланы авторское «Предисловие» и краткоеописание эволюционных идей до Дарвина(«вместо введения»). Часть I состоит издвух глав: гл. 1 «Эволюционная теорияЧ. Дарвина» и гл. 2 «Синтетическая теорияэволюции». В обеих главах рассмотрено ста'новление теорий, кратко изложены основ'ные положения и их критика современни'ками. Обзор критики начинается с возра'жений Дж. Майварта, Ф. Дженкина иА. Беннета. Из французских критиков Дар'вина рассмотрены взгляды П. Флуранса иболее подробно – А. Катрфажа. Среди не'мецких критиков отмечен А. Виганд, кото'рого В.И. Назаров считает предшественни'



ком Н.Я. Данилевского. На семи страницахизложены взгляды самого Данилевского. Вгл. 2 среди критиков СТЭ первым упомя'нут А.А. Любищев. К взглядам противни'ков СТЭ отнесены представления Ю.П. Ал'тухова о сальтационном видообразовании,В.А. Красилова, М. Кимуры и, как это нистранно, Э. Майра, Р. Левонтина и дажеС.С. Шварца, исследователей, действитель'но критиковавших ряд положений своихпредшественников, но никогда не отрицав'ших ни значения генетической изменчиво'сти, ни роли отбора.

Еще более странно выглядит утвержде'ние на с. 88, согласно которому А.С. Север'цов разработал концепцию морфологичес'ких закономерностей эволюции, а И.И.Шмальгаузен осуществил широкий синтез.Во'первых, Шмальгаузен внес огромныйвклад в разработку теории естественногоотбора и в понимание генетических основфенотипической изменчивости, о чем В.И.Назаров умолчал. Во'вторых, возможно врезультате опечатки, мне приписана теория,созданная моим дедом, А.Н. Северцовым.Мне удалось лишь развить и уточнить рядположений этой теории в области эволю'ции онтогенеза и главных направлений эво'люции.

Часть II «Макроэволюция – камень пре'ткновения селекционизма» включает однуглаву – «Учение о макроэволюции». Отно'сительно механизма макроэволюции В.И.Назаров придерживается мнения, соглас'но которому виды возникают скачкообраз'но, причем новый вид – основа макроэво'люционного процесса. Микроэволюцион'ные изменения популяций не приводят квидообразованию, механизм которогопринципиально отличается от механизмамакроэволюции. «В биологической эволю'ции скачок, вызванный достаточно крупноймутацией, нарушает правильность конъю'гации хромосом в мейозе и делает невоз'можным скрещивание мутанта с исходнойформой. Новый вид, как теперь считается,возникает либо сразу, либо в течение оченькороткого геологического времени. В зави'

симости от глубины преобразований воз'никшие формы могут достигать ранга родаили даже семейства» (с. 131–132).

К противникам селекционизма отнесе'ны С.С. Четвериков, А.Л. Тахтаджян,М.Дж.Д. Уайт, Х. Карсон и другие авторы,в той или иной форме признававшие саль'тационное видообразование. Надо отме'тить, что В.И. Назаров рассматривает и теслучаи, когда цитированные им авторы непозиционировали свои взгляды как проти'воположные селекционизму. Противопос'тавляя друг другу механизмы микро' и мак'роэволюции, автор основное внимание уде'лил мутационизму. Подробно изложенывзгляды Г. де Фриза, Л. Кено, Р. Гольдш'мидта. В то же время В.И. Назаров считает,что существует множественность путеймакроэволюции, хотя и ограничился ука'заниями только на сальтации.

Часть III «Исходные течения эволюци'онной мысли, оппозиционные дарвинизму»включает гл. 4 «Появление недарвиновскихтечений», гл. 5 «Неоламаркизм», гл. 6 «Фи'нализм», гл. 7 «Сальтационизм и макрому'тационизм», гл. 8 «Теллурические теориисопряженной эволюции и смены биот».

В первой из этих глав показано, что ан'тидарвинизм появился практически одно'временно с дарвинизмом и сопровождаетселекционизм на протяжении всей его ис'тории.

В главе о неоламаркизме кратко описа'но возрождение ламаркизма во Франции.Отмечено, что в научном отношении воз'рождению ламаркизма в большей мере спо'собствовали работы Э. Копа, Г. Спенсера иЭ. Геккеля, нежели публикации французов.Два последних автора, признавая есте'ственный отбор, одновременно придавализначение наследованию благоприобретен'ных признаков, а Э.Д. Коп, крупный аме'риканский палеонтолог, был основателем«психоламаркизма». Далее перечисленымногие авторы конца XIX – начала ХХ вв.,изучавшие адаптивные модификации какоснову ламарковой наследственности. Кон'чается этот обзор многозначительной фра'

135

зой: «Проблема такого наследования (бла'гоприобретенных признаков – А.С.) – этоптица Феникс, но не единожды сожжен'ная и воскресшая. Новейшая генетика даетей теперь законные права на положитель'ное решение, и такое решение, скорее все'го, будет необратимо» (с. 154).

Большое внимание уделено патриархуфранцузского ламаркизма А. Жиару, не'сколько меньшее – Г. Спенсеру. Изложе'ны ортогенетические и автогенетическиеконцепции Т. Эймера, К. Негели и Э.Д.Копа. Из русских ламаркистов упомянутыП.Ф. Лесгафт, П.А. Кропоткин, Е.С. Смир'нов и ряд менее известных авторов, но по'чему'то обойден вниманием С.Г. Крыжа'новский. Один абзац посвящен Т.Д. Лысен'ко, учение которого квалифицировано какгрубая пародия на ламаркизм. Надо отме'тить, что, излагая работы неоламаркистов,В.И. Назаров объективно характеризует ихвзгляды. Он отмечает и попытки примиритьламаркизм с дарвинизмом (например, ЛеДантек), и непримиримость ортодоксаль'ных сторонников ламаркизма (например,Иоллос). В заключение обсуждаются, прав'да на уровне 60–70 гг. прошлого века, рольретровирусов в передаче генетической ин'формации между организмами, механизмспецифического иммунитета и направлен'ный мутагенез. Все это В.И. Назаров трак'тует как генетические подтверждения на'следования благоприобретенных призна'ков.

Рассмотрение финализма – представле'ний, в основе которых лежит аристотелеваидея стремления любого процесса к конеч'ной цели, – В.И. Назаров начал с работ К.Бера. К финалистам отнесены Э.Д. Коп иТ. Эймер. С некоторыми оговорками к фи'налистам причислены все авторы, считав'шие, что сходство индивидуального и ис'торического развития простирается вплотьдо тождества принципов онтогенеза и фи'логенеза. Подобных взглядов придержи'вались многие палеонтологи. В книге упо'мянуты Д.Н. Соболев, А. Гайетт, Ш. Депе'ре, К. Бойрлен и почему'то отечественные

исследователи, писавшие о вымирании так'сонов: А.Л. Тахтаджан, Л.П. Татаринов идр. Понимание финализма В.И. Назаровымне вполне традиционно. На с. 183 сказано,что финализм не обязательно предполага'ет существование конечной цели. Достаточ'но существования «внутренней програм'мы», которая вопреки всем внешним сигна'лам ведет данную «эволюционную ветвь понамеченному пути, не давая ей уклонитьсяв сторону». В философском отношении та'кой подход, по'видимому, оправдан: конецпрограммы означает конец процесса, еюпрограммированного. Однако что собойпредставляет программа филогенеза и ка'кова ее материальная основа, В.И. Назаровне разъясняет. Обсуждению финализма какфилософской концепции и связи его с те'леологией посвящено около 10 страницкниги со ссылками на философов от Арис'тотеля до И.Т. Фролова и биологов от Л.С.Берга до Г. Дриша. Среди биологов особоевнимание уделено А. Кено и А. Ванделю, вменьшей степени – Л.И. Корочкину. Отме'чено сходство ряда высказываний А. Ван'деля и И.И. Шмальгаузена. Финализм, помнению В.И. Назарова, близок к витализ'му, развивавшемуся на деистической осно'ве. В связи с этим рассмотрены взглядыА. Ванделя, И. Хааса, Э. Синнота и Тейяраде Шардена.

Глава «Сальтационизм и мутационизм»начинается с обзора раннего катастрофиз'ма времен Ж. Кювье, Э.Ж. Сент'Илера,Ш. Нодена, Э. Гийено. Среди мутационис'тов указаны С.И. Коржинский как предше'ственник де Фриза и сам де Фриз. Отмеченасклонность к сальтационизму Л.С. Берга иряда его последователей. Много вниманияуделено представлению о системных мута'циях, развивавшемуся Э. Гийено. Специ'альная подглавка посвящена теории макро'мутаций Р. Гольдшмидта. Подробно изло'жены эволюционные построения этого вы'дающегося сальтациониста. Отмечено, чтоС.Дж. Гулд в вопросе об эволюционнойроли макромутаций солидаризировался сГольдшмидтом. В следующей подглавке



описаны представления А. Далька об онто'мутациях, на основе которых сформирова'лись основные планы строения типов жи'вотных. Другим сторонником эволюциипосредством системных мутаций был А.Вандель, считавший, что они меняют ран'ний морфогенез и – тем самым – все даль'нейшее индивидуальное развитие. Эти пред'ставления В.И. Назаров связывает с гене'тическими идеями М.Д. Голубовского (см.ниже) и с работами эмбриологов (средиотечественных упомянуты Г.В. Лопашов иХоперская) «о влиянии цитоплазмы на фун'кционирование генома» (с. 233). Краткорассмотрены ранние сальтационные гипо'тезы палеонтологов. Однако теория арис'тогенеза Х. Осборна не упомянута. Напро'тив, подробно изложены теоретическиепостроения О. Шиндевольфа, основанныена представлении о макромутациях и адап'тивной нейтральности вновь возникающихпланов строения организмов. К сторонни'кам О. Шиндевольфа отнесены Ю.П. Ал'тухов, Ю.Г. Рычков, В.А. Красилов, В.Е.Руженцев, А.Б. Ивановский.

Последняя глава этой части книги по'священа теллурическим гипотезам, тракту'ющим изменения биоты как следствие бо'лее или менее циклических физико'геогра'фических изменений земной поверхности.Так, В.П. Амалицкий связывал перестрой'ки биоты с периодами орогенеза. Упомяну'ты близкие взгляды ряда зарубежных ав'торов первой трети ХХ в. Специально рас'смотрены взгляды отечественных сторон'ников связи эволюции с геологическими иклиматическими изменениями в историиЗемли: Д.Н. Соболева, П.П. Сушкина, Н.Н.Яковлева. Большое внимание уделено ги'потезе циклической смены климатов и био'ты, разработанной Б.Л. Личковым. Специ'альная подглавка посвящена критике гипо'тез сопряженной эволюции.

IV часть книги «Современные недарви'новские концепции эволюции» включаетшесть глав: гл. 9 «Космические гипотезыэтапности развития органического мира»,гл. 10 «Симгенез и симбиогенез», гл. 11

«Номогенез», гл. 12 «Эволюция при учас'тии чужеродных генов», гл. 13 «Теориянейтральности», гл. 14 «Возвращение ла'маркизма», гл. 15 «Теория прерывистогоравновесия и гипотеза двойственности ворганизации генома».

Рассмотрение космических гипотез на'чато с представлений О. Шиндевольфа овлиянии космической радиации на возник'новение мутаций и астрономических фак'торов, обусловливающих вымирание так'сонов. В.И. Назаров отмечает, что четкаяпериодичность массовых вымираний, при'уроченных Шиндевольфом к границамгеологических периодов и эр, не была при'нята большинством палеонтологов. Одна'ко астрономы В.И. Красовский и И.С.Шкловский высказали сходную гипотезу,согласно которой жесткое космическоеизлучение, возникающее при вспышкахсверхновых звезд вблизи солнечной сис'темы, влияет на эволюцию земной биоты.Рассмотрен ряд сходных гипотез отече'ственных и зарубежных авторов, считаю'щих, что космическое излучение, усили'вая мутагенез, стимулирует эволюцию.Несколько страниц посвящено гипотезеЛ.У. Альвареса о вымирании динозавров врезультате падения крупного метеорита,что вызвало запыление атмосферы и по'холодание. Упомянуты построения Д.М.Раупа и Дж. Сепковского и другие импак'тные гипотезы. Отдельная подглавка по'священа критике гипотез периодичностивымираний в связи с космическими воздей'ствиями на биосферу.

В главе «Симгенез и симбиогенез» рас'смотрены представления К. Линнея о гиб'ридогенном видообразовании; изложеныгибридизационная гипотеза Я. Лотси и пред'ставления отечественного последователя еготеории М.Г. Попова. Подробно изложеныработы Г.Д. Карпеченко. Упомянуты много'численные работы по аллополиплоидии иаутополиплоидии у растений. Кратко опи'саны работы И.С. Даревского по сетчатомувидообразованию у скальных ящериц, ноработы В.П. Васильева по сетчатому видо'

137

образованию у щиповок не упомянуты. Под'главка, посвященная симбиогенезу, начатас работ А.С. Фаминцына и О.В. Бараневско'го, установивших симбиоз грибов и водорос'лей в лишайниках. Подробно изложеныпредставления К.С. Мережковского, но ос'новное внимание уделено теории симбиоге'неза Л. Маргулис. И гибридогенное видооб'разование, и симбиогенез противопоставле'ны селекцонизму на том основании, что, помнению В.И. Назарова, они противоречатпринципу дивергенции.

В главе «Номогенез» подробно изложе'ны представления Л.С. Берга. Как извест'но, Берг ссылался на закон гомологичес'ких рядов наследственной изменчивостиН.И. Вавилова. В связи с этим В.И. Назаровсочувственно отнесся к мнению Любище'ва, согласно которому закон Вавилова негармонирует с дарвиновской теорией. Су'щественное внимание уделено сальтацион'ным гипотезам происхождения таксонов.Очень подробно изложены эволюционныепредставления крупного цитогенетикаЛима де Фариа. Из отечественных номоге'нетиков более или менее подробно рассмот'рены взгляды С.В. Мейена, упомянуты Ю.В.Чайковский и Ю.А. Урманцев. В заключе'ние В.И. Назаров отмечает близость тео'рии номогенеза и финалистических теорий.

В главе «Эволюция при участии чуже'родных генов» описана история изучениягоризонтального переноса генетическогоматериала, опытов по получению рекомби'нантной ДНК, роли ретровирусов и плаз'мид в генетическом обмене. Изложенысоображения ряда авторов, в том числе Р.В.Хесина, о значении горизонтального пере'носа. Особенно сочувственно изложенаточка зрения М.Д. Голубовского о «правеклетки искать, получать и распространятьнаследственную информацию» и представ'ления В.А. Кордюма о том, что благодарягоризонтальному переносу биосфера зем'ли представляет собой единый генофонд.

Глава «Теория нейтральности» начина'ется с изложения взглядов ботаникаДж. Уиллиса, близких к представлениям де

Фриза и Гольдшмидта. Со ссылкой на А.Ванделя подчеркнута селективная нейт'ральность видовых признаков. Насколькоможно понять В.И. Назарова, он считаетэти признаки результатом дрейфа генов.Основной объем главы составляет изложе'ние теории нейтральной эволюции М. Ки'муры. Кратко изложены дискуссии по по'воду этой теории.

В главе «Возвращение ламаркизма» опи'сана история открытия обратной транс'крипции. Изложены выводы Дж. Кэйрнсаи других авторов о наследовании благопри'обретенных свойств у E. coli, получившиенекоторую известность в 80'х – начале90'х годов, но оказавшиеся слишком воль'ной интерпретацией экспериментальныхданных, о чем В.И. Назаров не упомянул.Затем описаны представления М.Д. Голу'бовского о направленном мутагенезе.

Глава «Теория прерывистого равнове'сия и гипотеза двойственности в организа'ции генома» начинается с подробного из'ложения работ С.Дж. Гулда и Н. Элдрид'жа. В.И. Назаров сближает концепциюпрерывистого равновесия с сальтациониз'мом, хотя и отмечает, что Гулд остался напозициях селекционизма. Охарактеризова'на полемика по поводу прерывистого рав'новесия. Затем изложены взгляды С.М.Стэнли о роли квантовой эволюции в про'исхождении видов и надвидовых таксонов.От представлений палеонтологов автор об'суждаемой книги возвращается к сальта'ционизму со ссылками на Х. Карсона иЮ.П. Алтухова.

В заключении этой части книги В.И.Назаров объединяет как финалистическиетеории сальтационизм, номогенез, симгенези симбиогенез. Кончается эта часть фразой:«Все большее понимание находит и мысль,что общепринятые генетические мутации –это фактор изменчивости в эксперименте,но не в дикой природе» (с. 392).

Последняя, пятая часть книги, озаглав'ленная «Основы нового понимания эволю'ции», включает гл. 16 «Новая генетика, эпи'генетика и эволюция», гл. 17 «Генетика и



эпигенетика видообразования и макроэво'люции» и гл. 18 «Эволюция при системномвзгляде».

Глава 16 начинается с обвинения сторон'ников СТЭ в признании формулы «один ген– один признак» фенотипа и критики этогоподхода. По мнению В.И. Назарова, «безэтого постулата СТЭ просто перестает су'ществовать» (с. 396). Формулам «один ген– один признак» и «один ген – одна поли'пептидная цепь» противопоставлены слож'ность фенотипического выражения мута'ций в процессе онтогенеза и существова'ние межгенных взаимодействий. Полиген'ность, плейотропия, эпистаз и т.п. явленияне упомянуты. В подглавке «Системностьорганизации генотипа» изложены пред'ставления М.Д. Голубовского о подразде'ленности генома на две категории генов –две подсистемы: облигатную (ОК) и фа'культативную (ФК). ФК вариабельна как поколичеству генов, так и по их положению,ОК – стабильна. В следующей подглавке –«Взаимодействие ОК'ФК и две формы на'следственной изменчивости» – изложеномнение Голубовского о том, что измененияОК – это «обычные канонические мутации»(с. 401). Структурные изменения ФК – этовариационная изменчивость, приводящая кмассовой и упорядоченной наследственнойизменчивости фенотипов. В результатедана формулировка: «Среда > ФК» и «ФК >ОК» (с. 402), то есть представление о на'следовании благоприобретенных свойств. Вдвух следующих подглавках обсуждаетсяэпигенетическая изменчивость. Ссылаясьна Шмальгаузена, В.И. Назаров постули'ровал представление о том, что генетичес'кая система не обеспечивает преемственно'сти между поколениями (цитата приведенамною в начале рецензии).

Надо отметить, что автор рецензируе'мой книги грубо искажает представленияШмальгаузена о роли генотипа и в эволю'ции, и в онтогенезе, а также о выработкеестественным отбором на основе генетичес'кой изменчивости устойчивости онтогене'за к генетическим и средовым воздействи'

ям – того, что было названо Шмальгаузе'ном автономизацией онтогенеза.

В следующей подглавке кратко изложе'на история открытия и изучения мобиль'ных генетических элементов; они названы«генераторами всевозможных и поистиневолшебных изменений» (с. 413). В следую'щей подглавке кратко описаны работыГ. Селье, открывшего стресс'реакцию орга'низмов. Со ссылками на Б. Мак'Клинток иЮ.В. Чайковского проведена аналогиямежду физиологическим и генетическимстрессом. Согласно мнению В.И. Назаро'ва, генетический стресс – это активноеформирование новой генетической инфор'мации. Затем, со ссылкой на Д.К. Беляева,упомянуто влияние физиологическогостресса на дерепрессию генов. Заканчива'ется глава таблицей различий «классичес'кой» и «современной» генетики (с. 418).

Глава 17 «Генетика и эпигенетика видо'образования и макроэволюции» подводититоги несогласий В.И. Назарова со СТЭ иселекционизмом в целом, а также содер'жит дополнительные аргументы, отрицаю'щие, по его мнению, значение генетическойизменчивости и отбора в прогрессивной эво'люции: «Прежние представления о спосо'бах видообразования, основанные на моде'ли СТЭ, оказались совершенно несовмес'тимыми ни с теорией прерывистого равно'весия, ни с эпигенетикой, ни с новой гене'тикой» (с. 420). «Новые виды образуютсятолько сальтационно в течение одного'двух или ограниченного числа поколений врезультате установления репродуктивнойизоляции» (с. 420). Судя по схеме на с. 421,В.И. Назаров признает существование от'бора видов, но не внутривидового отбора.«Сейчас нам совершенно ясно, почему ме'ханизмы формообразования нельзя, с по'зиций СТЭ, свести к изменчивости: меха'низм естественного отбора и целесообраз'ные действия организма – это разные и не�совместимые способы эволюции. При пер'вом способе изменчивость безлика (неопре'деленна), при втором – выражение целесо'образных реакций» (с. 422).

139

В трех следующих подглавках последо'вательно рассмотрены представления В.Н.Стегния о системных мутациях, возникаю'щих в интерфазе ядра при перестройкеорганизации деспирализированных хромо'сом, затем работы Н.Н. Воронцова по хро'мосомным робертсоновским перестройкаму слепушонок на Памире, затем данныеЛ.И. Корочкина о регуляторном значенииперестроек гетерохроматина.

Последняя, 18'я глава книги подводититог представлениям ее автора об эволю'ции. В.И. Назаров считает, что описаниеэволюционного процесса надо начинать не«снизу», от наследственной изменчивости,а «сверху», с изменения экосистем. Измен'чивость «не прокладывает новые пути раз'вития, а лишь закрепляет достигнутый ре'зультат» (с. 436). Рассмотрение эволюции«сверху» (со ссылками на В.И. Вернадско'го и Г.А. Заварзина) названо системнымподходом. В следующей подглавке – «Эко'системная теория эволюции (ЭТЭ)» – из'ложены представления В.А. Красилова,согласно которым «движущей силой эво'люции биосферы выступает ее взаимодей'ствие с геологическими оболочками Земли,периодически принимающее характер кри'зиса» (с. 439). Важную роль играют и аст'рономические факторы – изменения пара'метров орбиты, положение оси вращенияЗемли и скорости ее вращения. Учитыва'ются и циклические климатические изме'нения с периодичностью 30 и 180 млн. лет.В изложении В.И. Назарова подход«сверху» – это возвращение к теллуричес'ким и космическим гипотезам, раскритико'ванным им в предыдущих главах.

Изменения климата приводят к измене'ниям биоценозов, что в свою очередь сти'мулирует эволюцию. Отмечен, пожалуй,самый существенный вклад В.А. Красиловав развитие эволюционной теории: различе'ние когерентной и некогерентной эволю'ции. Когерентная эволюция – это медлен'ная коадаптивная эволюция в рамках сло'жившихся стабильных экосистем. Некоге'рентная эволюция – быстрое видо' и фор'

мообразование в периоды экологическихкризисов, связанное с возникновением но'вых и освобождением ранее существовав'ших экологических ниш. В.И. Назаров отсебя добавил к этому представление о «ге'нетическом поиске» и резком увеличенииразмаха изменчивости в периоды кризисов.В последней подглавке этой главы приве'дена и прокомментирована таблица перио'дичности экологических кризисов, разра'ботанная Красиловым от венда до неогена.

В «Заключении» В.И. Назаров краткоподвел итоги своего понимания эволюции.Опуская пояснения, их можно выразить вчетырех цитатах: «Если пытаться ранжи'ровать эти изменения, то на первое местохотелось бы поместить шоковое воздей'ствие на наше мировоззрение девальвацииформообразующей роли естественного от'бора» (с. 449). «Не менее радикальные из'менения во взглядах на биологическую эво'люцию вызвало открытие мобильных гене'тических элементов и их непосредственно'го участия в переносе генетической инфор'мации между организмами вне зависимос'ти от степени их таксономической удален'ности друг от друга» (с. 449). «Хотелось быособо подчеркнуть, что в соответствии сданной моделью способность целесообраз'ного реагирования клетки и всех ее компо'нентов признается за первичное (а не со'зданное эволюцией) свойство живого, заего главный атрибут, делающий его прин'ципиально отличным от косной материи»(с. 450). «В фокусе внимания биолога'эво'люциониста в последнее время оказалисьбиотические кризисы в истории Земли.Дарвинизм или синтетическая теория имиособо не интересовались, ибо не видели вних ничего качественно специфического. Амежду тем теперь уже мало кто сомневает'ся, что именно в периоды кризисов проис'ходили главные эволюционные события»(с. 450). Две последние страницы заключе'ния содержат призыв уберечь биосферу отантропогенного экологического кризиса.

Среди приведенных цитат особого вни'мания заслуживает третья, трактующая



первичность целесообразного реагирова'ния клетки со всеми ее компонентами. Па'радоксально, но эта фраза созвучна пред'ставлениям о наследственности, сформули'рованным Т.Д. Лысенко: «Наследствен'ность есть свойство живого тела требоватьопределенных условий для своей жизни,своего развития и определенно реагироватьна те или иные условия» («О положении вбиологической науке». стенографическийотчет сессии ВАСХНИЛ им. В.И. Ленина.31 июля – 7 августа 1948 г., Москва, ОГИЗ'Сельхозгиз 1948. Доклад акад. Т.Д. Лысен'ко «О положении в биологической науке»,с. 27–28).

Подводя итог обсуждению книги В.И.Назарова, надо подчеркнуть, что обзор ан'тиселекционистских течений эволюцион'ной мысли не появлялся в отечественнойлитературе со времени второго изданиякниги И.И. Шмальгаузена «Проблемы дар'винизма» (1969). В книге В.И. Назароваобзор более полон как за счет литературыпериода, охваченного Шмальгаузеном, таки за счет более новой литературы. В этомнесомненное положительное значение об'суждаемой монографии.

Вместе с тем книга В.И. Назарова тен'денциозно освещает проблемы эволюцион'ной теории, что вполне естественно: онанаписана с позиций антиселекционизма.Однако поскольку эта книга представляетсобой не столько изложение оригинальныхвзглядов автора, сколько сводку, В.И. На'зарова нельзя упрекать в отсутствии кор'ректной критики селекционизма и, следо'вательно, полемизировать с ним нецелесо'образно. К тому же одному или немногимсовременным противникам селекционизмане под силу не только критика, но и обзорсовременной литературы по генетике и се'лекционным процессам в эволюции. Доста'точно сказать, что прошедший в августе2005 г. в Кракове (Польша) Х международ'ный эволюционный конгресс собрал 1030участников.

Недостатком обсуждаемой книги явля'ется то, что ее автор, будучи знатоком ис'

тории эволюционных учений, не вполнеразбирается в биологии как таковой, осо'бенно в современной. Об этом свидетель'ствуют определения биологических терми'нов, приведенные им в специальном слова'ре в конце книги. «Видообразование рети'кулярное – то же, что видообразованиечерез гибридизацию» (с. 515). «Генетико'автоматические процессы – изменение час'тоты генов в популяции под действием слу'чайных факторов, ведущих к резкому со'кращению численности популяции» (с.515). «Полиморфизм транзитивный – раз'вертывание внутривидовой структуры привидообразовании, аналогичной таковойпредшествующего вида» (с. 517).

Отсюда, по'видимому, ряд неверныхинтерпретаций данных биологии, частичноотмеченных мною выше. Например, отож'дествление транспозиции МГЭ и горизон'тального переноса генов, отождествлениесальтационного видообразования с ускоре'нием эволюции в теории прерывистого рав'новесия и т.д. и т.п.

Основной недостаток книги – недобро'совестное отношение ее автора к публика'циям оппонентов. Хуже всего В.И. Наза'ров обошелся с И.И. Шмальгаузеном, ко'торый, как известно, внес основной вкладв разработку теории микроэволюции, со'здав теорию стабилизирующего отбора ипоказав взаимодействие генетической из'менчивости и отбора в элементарном авто'регуляторном эволюционном цикле. У чи'тателя, не знакомого с трудами Шмальгау'зена, при чтении обсуждаемой книги неиз'бежно возникнет представление об этомзамечательном ученом как о ламаркисте.С.С. Четвериков интерпретирован как сто'ронник сальтационизма. Искажены эволю'ционные представления С.С. Шварца и Н.Н.Воронцова, никогда не отказывавшихся ниот генетических основ эволюции, ни от ес'тественного отбора как ее движущей силы.Оба эти автора внесли существенный вкладв разработку проблемы видообразования.

Есть в книге и несколько более частныхпередержек. В.И. Назаров, будучи истори'

141

ком, не может не понимать, что развитиенаших представлений об эволюции неиз'бежно вызывает отрицание тех или иныхположений, сформулированных предше'ственниками. СТЭ, по определению, син'тез данных генетики и теории отбора. И тои другое развивается, но это развитие неозначает отрицания твердо установленныхфактов. Другими словами, можно предпо'лагать, что В.И. Назаров сознательно иска'зил взгляды указанных авторов. Это пред'положение подтверждается тем, что в об'суждаемой книге не упомянуты многие оте'чественные исследователи, находящиеся напозициях селекционизма, работы которыхна основе фактов, а не гипотез дали объяс'нение многим положениям обсуждаемойкниги. Не упомянуты В.В. Жерихин, А.П.Расницин, А.Г. Пономаренко, А.С. Раутин– палеонтологи, создавшие теорию биоло'гических кризисов, на которую опиралсяВ.А. Красилов. Практически обойдены те'оретические работы М.А. Шишкина и пол'ностью В.Г. Черданцева, существенно про'двинувшие разработку эпигенетическихоснов эволюции. Не упомянута замечатель'ная монография М.В. Мины, в которой со'держится анализ теории вида и видообра'зования. Не упомянуты работы А.Г. Крес'лавского, решившего трудную для селек'ционизма проблему возникновения новыхпризнаков, отсутствовавших у предков ипотому недоступных отбору. Неудобно го'ворить о себе, но все же В.И. Назаров упо'мянул мое учебное пособие 1981 г. С техпор прошла почти четверть века. Не говоряоб учебниках (последний издан в 2005 г.),мною опубликованы две монографии, несчитая статей. В частности, разработанатеория эволюционного стазиса. Полностьюпроигнорированы зарубежные авторы на'чиная с Мэйнерда'Смита и Ван Валена икончая Ханским.

Конечно, эволюция много сложнее, чемэто представлялось в 60–70'х гг. прошлоговека, когда сформировалась СТЭ. Однакоредукционистский подход в изучении эво'люции работает и сейчас, позволяя выяв'

лять детали и тонкости генетических и се'лекционных процессов. Нельзя забывать ио том, что системный подход – это тожередукция, неизбежное упрощение и пре'небрежение многообразием процессов,происходящих в природе…

В. РОЗИН: Я прочел книгу ВадимаИвановича «Эволюция не по Дарвину», таксказать, на одном дыхании. Интересно нео'бычайно, такое ощущение, что присутству'ешь на спектакле, где разыгрывается дра'ма высокой мысли. Как замечает во Введе'нии сам Назаров, «следовать за мыслямивеликого человека, то есть в данном случаеДарвина, есть наука самая занимательная».Драматизм ситуации упомянут мною неради красного словца. Дарвинизм являет'ся в настоящее время не просто одной изпопулярных и социально значимых концеп'ций (парадигм), а учением, которое сталомировоззрением и претендует на един'ственно правильное научное объяснениеэволюции как биологической, так и антро'пологической и социальной, да к тому жемировоззрением, достаточно агрессивноотносящимся к альтернативным взглядам.И вдруг в свет выходит книга, автор кото'рой не только остро полемизирует с кон'цепцией Дарвина и продолжающей ее син'тетической теорией эволюции (СТЭ), но ипредъявляет все основные контрпримерыи альтернативные концепции эволюции, идаже, правда в конце книги, кратко изла'гает «Экосистемную теорию эволюции»В.А. Красилова, которая, по убеждениюНазарова, отвечает всем современным на'учным представлениям и значительно луч'ше, чем дарвинизм, может объяснить био'логическую эволюцию.

Скандал, устроенный Вадимом Ивано'вичем, можно лучше почувствовать, про'чтя его совместную с Данилевским общуюоценку учения Дарвина. Суммировав кри'тику Данилевского против Дарвина, отно'сящуюся еще к позапрошлому веку, Наза'ров пишет следующее. «По оценке Дани'левского, Дарвин создал самое неэстетич'



гие исследователи) идеи «изменчивости»,«наследственности» и «естественного отбо'ра», составляющие ядро дарвиновскогоучения, в целом выглядят как строгая «ка'узальная теория» (с. 59). В то же времяНазаров показывает, что это учение пред'ставляет собой гипотетико'дедуктивнуютеорию, все попытки доказательства дос'товерности которой «были обречены нанеудачу» (с. 58). Эта теория формирова'лась, во'первых, на основе ряда ценностейсамого Дарвина (естественнонаучной уста'новки позитивистского типа, аналогии ес'тественного отбора с искусственным, вли'яния первой части учения Смита о конку'ренции, причем Дарвин совершенно «необратил внимание на его вторую часть, свя'занную со взаимностью оказываемых ус'луг). «В логической схеме дарвиновскойтеории, – пишет Вадим Иванович, – дляпозитивного взаимодействия особей и ви'дов просто не нашлось места» (с. 40). Во'вторых, дарвиновское учение построено наоснове дедуктивной методологии, и поэто'му – замечает Назаров, воспитанный в стро'го индуктивистских традициях, – не нахо'дя эмпирического подтверждения своейтеории, Дарвин почти 20 лет медлил с еепубликацией.

Обсуждая книгу Назарова, Б. Голубов,вслед за А.С. Северцевым, обвинял авторав подтасовках и других смертных грехах.Да и В. Борзенков, хотя и отдал должноетруду Вадима Ивановича, в конце своеговыступления заявил, что прочтение книгиНазарова еще больше убедило его в право'те дарвинизма. Что на это можно сказать?

Прежде всего, налицо противостояниедвух научных парадигм, разных научныхшкол. Поэтому со стороны оппонентов вход нередко идут ненаучные аргументы.Кроме того, стоит отметить, что Вадим Ива'нович излагает в своей книге не историюдарвинизма и СТЭ, а результаты генетичес'кого исследования. Генезис же – это тео'ретическая история, особая реконструк'ция, решающая определенные задачи. Вданном случае Назаров старался показать,

ное, “ужасное учение, ужасом своим пре'восходящее все вообразимое. Никакаяформа грубейшего материализма не опус'калась до такого низменного мировоззре'ния”. Изобретя механизм подбора, заме'нивший разум случайностью, Дарвин поро'дил “жалкий и мизерный” виртуальныймир, в котором правят балом “бессмыслен'ность и абсурд”. Наше счастье, что мир, вкотором мы живем, не имеет ничего обще'го с изобретенным Дарвином… нелепо ду'мать, – пишет уже от себя Назаров, – чтослучайность и вероятность могут занятьместо разума, интеллекта, духовного нача'ла. Превращения видов мыслимы лишь вслучае признания внутреннего закона раз'вития, который несет в себе каждый жи'вой организм. То, что постулирует дарви'низм, вообще не заслуживает названия раз'вития» (с. 74).

Ради справедливости, конечно, нужнозаметить, что «вдруг, против Дарвина» вы'ступил не только Назаров. Первым, ктоусомнился в учении, был сам автор «Про'исхождения видов», разочаровавшийся,кстати, к концу жизни (в 1876 г.) в эволю'ционной идее. Потом было много другихизвестных биологов и мыслителей, высту'павших с критикой дарвинизма (например,Д. Майварт, У. Томсон, Ф. Дженкин, А.Катрфаж, Н.Я. Данилевский). И в настоя'щее время в России оппозиция дарвинизмуи СТЭ очень сильна, здесь достаточно упо'мянуть хотя бы имена А.А. Любищева, Ю.В.Чайковского, Е.Б. Музуруковой. «В каче'стве недостойного науки приема, – отмеча'ет Вадим Иванович, – Любищев и вслед заним мы вынуждены отметить игнорирова'ние приверженцами СТЭ огромной массы«неудобных факторов» и соображений,противоречащих этой теории или не нахо'дящих в ней объяснения» (с. 87).

Но все это совершенно неизвестно сред'нему российскому ученому, со школы вос'питанному в духе дарвинизма; он уверен,что Дарвин, подобно Ньютону, установилзаконы, в которых невозможно усомнить'ся. Тем более, что (это подчеркивают мно'

143

какие методологические предпосылки иограничения лежали в основании теорииДарвина и СТЭ, с какими противоречиямиэти учения столкнулись, какие явления этитеории не могут объяснить, какие противних были выдвинуты возражения, какиеальтернативные дарвиновскому учениюконцепции были выдвинуты.

Приведя все основные контпримеры ивозражения против дарвиновской теории,Вадим Иванович специально останавлива'ется на проблеме соотношения и единствафакторов макро' и микроэволюции. И это,конечно, не случайно, поскольку сторон'ники дарвинизма и СТЭ в настоящее времяапеллируют к данным генетики и молеку'лярной биологии. При этом они, как пра'вило, осуществляют редукцию, утверждая,что развитие видов и популяций можнополностью объяснить на основе генетичес'ких механизмов и процессов. «Все самыесложные на первый взгляд макроэволюци'онные феномены, – утверждают, напри'мер, А.В. Яблоков и А.Г. Юсупов, – без по�тери их специфичности объяснимы поня'тиями микроэволюции: все, что возникаетна макроэволюционном уровне, связанопрежде всего с преобразованием популя'ций и вида и ведет к формированию при'способлений». Тем самым, делает выводНазаров, авторы заявляют о себе как оботкровенных редукционистах (с. 111).

Сам Вадим Иванович не принимает ре'дукционизма, поэтому он с сочувствиемцитирует крупного генетика и зоолога Ю.А.Филипченко: «считать, – пишет последнийв 1927 г., – что мутациями, комбинациямии подбором можно объяснить всю эволю'цию животного и растительного царств, нетрешительно никаких оснований» (с. 127).К тезису Филипченко Назаров добавляетважную мысль. В настоящее время, пишетон, «выяснилось, что, каким бы путем нисовершалось видообразование, новый видформируется на основе скачкообразногопреобразования какой'то части родитель'ского вида. Понятно, что в случае допуще'ния скачка грани между рассмотренными

альтернативными теориями стираются исам вопрос о том, служит ли микроэволю'ция предпосылкой макроэволюции, утра'чивает смысл» (с. 140).

Здесь можно вспомнить и А.А. Люби'щева неоднократно говорившего, что воз�можно существование разных уровнейбиологической реальности, практическинесводимых друг к другу и пользующихсяразными формами причинности, разнымхарактером законов. А Ю.А. Шрейдер водном из выступлений подчеркнул, что так'сон реален по'другому, чем входящий в негоорганизм, и не следует пытаться редуци'ровать эти уровни друг к другу.

Действительно, не стоит ли перейти кдругой методологии? К признанию, чторечь идет о феноменах, принадлежащих кразным уровням реальности. Если явлениеуже сложилось, то мы можем анализиро'вать его развитие и усложнение. Но с како'го'то момента оно начинает переживатькризис или умирает. Чтобы объяснить воз'никновение нового явления, необходимовыявить предпосылки, в число которыйвойдет и предшествующее явление, пере'живающее кризис, и принципиально новаяситуация. Хотя возникновение нового яв'ления невозможно без предпосылок, темне менее из предпосылок это новое явле'ние не выводится. Новое явление консти'туируется принципиально как новообразо�вание, т. е. предполагается, что появляетсяновая реальность со своей логикой и зако�номерностями.

Не об этом ли фактически, хотя и ис'пользуя другой язык, пишет Вадим Ивано'вич? «В качестве итога всему сказанномухотелось бы особо подчеркнуть, что вследза Ш. Депере, Дж. Хаксли, А.Л. Тахтаджя'ном и Л.П. Татариновым мы принимаемидею множественности путей и способовмакроэволюции. Эта множественность за'висит от строения генома у разных систе'матических групп, способности к дублика'ции генов, к скрещиванию с другими вида'ми, от типа размножения и способностииндивидуального развития. Что касается



направлений филогенеза, то они определя'ются закономерностями преобразованияонтогенеза, межвидовым отбором, диффе'ренциальной плодовитостью, степеньюприспособляемости, наличием свободныхадаптивных зон и т. п.» (с. 141).

Пересказанная в книге экосистемная те'ория эволюции Красилова строится на по'добных же принципах. «Изменения клима'та и всех прочих физических параметровсреды, – специально подчеркивает Назаров,– не выступают больше непосредственнойпричиной преобразования биоты, как этобыло в старых гипотезах первой половиныХХ в. Они рассматриваются теперь не болеекак пусковой механизм, дающий старт дес'табилизационным процессам в экосистемах»(с. 441). Подобно этому, дестабилизацион'ные процессы (прерывание в экосистемахвосстановительных процессов, вымираниенаиболее приспособленных, доминантныхформ и видов, освобождение экологическихниш) выступают всего лишь предпосылкойобразования новых видов (с. 444–445). Но'вые виды и популяции складываются подвоздействием многих микро' и макроэволю'ционных факторов, действие которых в на'стоящее время постепенно проясняется врамках альтернативных недарвиновскихконцепций эволюции.

Например, Назаров анализирует кон'цепцию «номогенеза» и концепцию Кордю'ма (эволюция при участии чужеродных ге'нов), на которые, в свою очередь, в планеобъяснения процессов развития в стабиль'ных и нестабильных условиях опираетсятеория Красилова. «В своей исходной фор'ме, – пишет Вадим Иванович, – номогенезпротивопоставлялся теории Дарвина какоснованной исключительно на случайнойизменчивости и поэтому названной тихоге'незом. Руководствуясь априорными суж'дениями в духе кантианского агностициз'ма, Л.С. Берг провозгласил основным зако'ном эволюции «автономический ортогенез»– имманентное свойство живой природыпроизводить независимо от внешней средывсе более совершенные формы… Берг чест'

но признается, что о причинах прогрессаему ничего не известно… Согласно его но'могенетической концепции, автономичес'кие факторы изменяют «существенныепризнаки, определяющие самый план стро'ения данной группы» и ведут по пути про'гресса. В итоге возникают новые органы иобразуются систематические группы отуровня вида до класса, причем Берг специ'ально подчеркивает, что соответствующиепризнаки часто “образуются в определен'ном направлении… независимо от пользы…а иногда даже во вред организму”» (с. 309).

Зато В.А. Кордюм знает, почему проис'ходит прогресс биологических форм. «Эво'люция просто вынуждена идти по пути ус'ложнения организации в силу существую'щего механизма изменчивости, имеющегодело с поступлением большого массива эк'зогенной генетической информации. Кро'ме того, по свидетельству многих автори'тетных специалистов… усложнение орга'низации детерминируется автогенетичес'кими свойствами самого генетического ма'териала наращивать длину ДНК и увеличи'вать размер генома… При таких условияхне приходится удивляться появлению насвет организмов – носителей самых причуд'ливых признаков. И, что уж совсем шоки'рует приверженцев СТЭ, согласно инфор'мационной теории новые виды с такимипризнаками будут вынуждены приспосаб'ливаться не столько к среде обитания,сколько к своим новым признакам!» (с. 344).

Интересно, что принцип «усложнениеорганизации организма обусловлено егофункционированием» действует и в куль'турологии. Как я старался показать в сво'их работах (Розин В.М. Культурология. –М., 1989–2003; Его же. Теория культуры.– М., 2005; Его же. Философия техники. –М., 2001), культуры как социальные орга'низмы усложняются, развиваются и дажеприходят к своему концу именно в силусвоего функционирования. Но, конечно,само функционирование должно быть по'нято правильно. Оно происходит под вли'янием как внешних факторов («витальных

145

катастроф» и «ситуаций разрыва»), так ивнутренних (проблем и их решения, семи'отических и технических изобретений, от'крывающихся новых возможностей и др.).

Книга Назарова привлекательна имен'но своей эвристичностью, ее чтение посто'янно инициирует мысль, вызывает анало'гии, желание продумать многие вещи.

Кроме того, в этой книге, на мой взгляд,мы имеем дело с современным научным зна'нием. Ведь в ней содержится не просто из'ложение еще одной точки зрения, которуюможно присоединить к уже существующимили отвергнуть, а знание, оснащенное ме'тодологически и погруженное в контексткоммуникации. За параграфами с разборомосновных положений дарвинизма и СТЭ,например, идут такие: «Дарвинизм глазамифилософов и методологов», «Синтетичес'кая теория глазами философов и методо'логов». И я как методолог могу заверить,что Вадим Иванович, действительно, в сво'ей области демонстрирует высокую мето'дологическую культуру. Вся книга полеми'чески заострена, и если нужно дать опре'деленную оценку какой'то концепции илиточки зрения, Назаров делает это, не при'бегая для сохранения мира к научной по'литкорректности. Устраивая «гуманитар'ный скандал», Вадим Иванович делает яс'ными свою точку зрения и подход, пока'зывает, в чем их новизна.

Книга Назарова со всей очевидностьювыявляет разрыв, сложившийся в настоя'щее время между современными научнымиисследованиями, заставляющими переос'мыслить учение Дарвина и СТЭ, и дарви'низмом как господствующим идеологичес'ки ориентированным научным объяснени'ем и мировоззрением.

Э. МИРЗОЯН: Книга известного исто'рика биологии В.И. Назарова «Эволюцияне по Дарвину» – заметное событие в на'уке. Книга весьма своевременна. Справед'ливости ради следует сказать, что уже в1920'30'е гг. было ясно осознано, что тео'рия видообразования не исчерпывает про'

блематику эволюции органического мира.В эти годы было положено начало изуче'нию проблемы происхождения жизни набиохимической основе. В теоретическойбиологии был выдвинут постулат, соглас'но которому теории живой материи отве'чает не дарвинизм, а теория эволюции жи'вой материи. При создании биогеохимии иучения о биосфере теория Дарвина нашламесто в теории живой материи В.И. Вер'надского. В эволюционной биологии – но'вой области знания, возникшей под влия'нием теории Дарвина, – было показано, чтообнаруживаемая специфика эволюции раз'ных уровней организации живого, от мо'лекулярного до биоценотического, требу'ет значительного расширения рамок теорииэволюции. Уже в наши дни к такому зак'лючению пришли авторитетные авторы ка'питального «Краткого очерка теории эво'люции» (1969) Н.В. Тимофеев'Ресовский,Н.Н. Воронцов, А.В. Яблоков.

В середине XX в. тенденция к построе'нию более широкой по охвату теории эво'люции получила новый импульс. Мироваяобщественность осознала опасность гло'бального экологического кризиса. Былоположено начало международному сотруд'ничеству в деле изучения окружающей при'родной среды. Очевидно, что подобныеширокомасштабные исследования, длятого чтобы принести плодотворные резуль'таты, должны опираться на научные зна'ния: учение о биосфере, теорию глобаль'ной экологии и теорию эволюции как при'знанную парадигму биологии. Возникаетвопрос: какая теория эволюции способнаответить на вызовы времени?

Дарвинизм и синтетическая теория эво'люции решают прежде всего проблему ви'дообразования и не касаются эволюциибиоценозов, флор, фаун, живого покроваЗемли. В.И. Назаров остро чувствует какэтот пробел в теории биологии, так и воз'растающую опасность разрушения живойприроды в результате антропогенной дея'тельности. Он неоднократно выступал впечати с анализом ее негативных послед'



ствий. В предыдущей монографии, посвя'щенной анализу теории макроэволюции, онпоказал, что все еще существует известнаянесогласованность между теориями микро'и макроэволюции, что из теории микроэво'люции пока невозможно напрямую вывес'ти закономерности всего эволюционногопроцесса. В обсуждаемой книге В.И. Наза'ров продолжил вдумчивый анализ новей'ших сдвигов в генетике, в особенности в еемолекулярной области, оценив по досто'инству теоретическое значение так называ'емой «подвижной генетики» и горизонталь'ного переноса генного материала. С его точ'ки зрения, среди новейших построений эво'люционистов этим и другим приобретени'ям биологии последних десятилетий в наи'большей степени отвечает экологическаятеория эволюции. Прослеживая историюее становления преимущественно в после'дние полвека, В.И. Назаров выделяет спе'циальные и теоретические работы В.А. Кра'силова, высоко оценивает и поддерживаетразвитую последним глобально'экологи'ческую концепцию эволюции.

В.И. Назаров убежден, что можно го'ворить о смене эволюционной парадигмы иподлинной интеллектуальной революции.С его точки зрения, учебники следующегопоколения уже будут излагать общую тео'рию эволюции, в которой видообразованиезаймет подчиненное положение; новая не'дарвиновская модель эволюции полностьюустранит роль популяционных процессов,девальвирует формообразующую роль ес'тественного отбора. Главный вывод пред'ложенной В.И. Назаровым концепции гла'сит: «Подлинно верная стратегия спасениявсего живого состоит в сохранении есте'ственных сообществ организмов». В.И. На'заров уверен, что его концепция «способнапредсказать с достаточной степенью точ'ности не только тенденцию дальнейшегоразвития отдельных групп организмов, нои появление новых форм с определеннымиморфологическими характеристиками». Вто же время, он не исключает, что живаяприрода «уже вступила в фазу необрати'

мой деградации» и не способна найти вы'ход из переживаемого ею кризиса.

Экологическая теория эволюции вписы'вается в общий ход развития эволюцион'ной мысли после Дарвина. Уже теориюДарвина по праву называли экологической.Экологический подход к эволюционномупроцессу был сохранен и усовершенство'ван в XX в. На экологическую базу опира'лась теория макроэволюции А.Н. Северцо'ва. Эволюционный синтез, осуществлен'ный И.И. Шмальгаузеном, привел к созда'нию модели эволюции, важнейшим элемен'том которой явился биогеоценоз. Теорияэволюции растительного покрова ЗемлиА.Н. Криштофовича объединила процессывидообразования, эволюции отдельныхфлор и всего растительного покрова Землив масштабах геологического времени. В.Н.Беклемишев создал концепцию Геомерады– глобально'экологическую концепциюживого покрова Земли и нашел в ней местотеории эволюции. Создатель биогеохимиюи учение о биосфере В.И. Вернадский, от'давая должное теории Дарвина, показалнеобходимость рассматривать эволюциюорганического мира в двух аспектах: в пре'делах эволюции живого вещества как «био'ценоза планеты» и в масштабе эволюциибиосферы как биогеоценоза планеты. Сбли'жая подходы эволюционной биологии ибиосферологии, М.М. Камшилов предло'жил концепцию эволюции жизни и живогов контексте эволюции биотического круго'ворота.

В эпохи кризисов, переживаемых есте'ствознанием и обществом, теоретическаямысль всегда начинала работать с макси'мальной интенсивностью. Такую картинуможно было наблюдать и в начале XX в.,когда заявили о себе новая физическая инатуралистическая картины мира. Сегод'ня мы так же остро, как и сто лет назад,нуждаемся в непредвзятой научной кар'тине мира, объединяющей живую и кос'ную природу и мир людей. Книга В.И. На'зарова является шагом в направлении еесоздания.

147

Л. КОРОЧКИН: В последние годы внашей стране вышло сразу несколько при'мечательных книг, в той или иной мере зат'рагивающих наболевший вопрос об отста'вании эволюционной теории от современ'ного состояния биологии. Среди них выгод'но выделяется труд В.И.Назарова, специ'ально посвященный данной теме.

Автор заявляет о своей главной цели:показать неполноту синтетической теорииэволюции (СТЭ) как редукционистскойконцепции, равно как и классического дар'винизма с его «социологической» схемойвидообразования. Этому замыслу подчине'ны как логика подачи материала и структу'ра книги, так и обращение к богатому исто'рическому опыту развития эволюционноймысли, оппозиционной дарвинизму. В фо'кусе внимания находятся, прежде всего,принципиально важные открытия и обоб'щения, принадлежащие крупным биоло'гам'эволюционистам, ставшим знамениты'ми еще при жизни или много позже, когдабыли признаны их идеи. Распространениедарвинизма с самого начала сопровожда'лось критикой, а в ряде случаев и неприя'тием этой теории. На целый ряд возраже'ний Дарвин, как известно, так и не смог най'ти убедительных ответов. Интересно, что вдальнейшем многие его оппоненты, в томчисле и наши современники, не единождысамостоятельно выдвигали против его тео'рии такие же или сходные контраргумен'ты, зачастую не подозревая о своих пред'шественниках. В книге приводятся самыевеские из подобных возражений, сопро'вождаемые комментариями автора.

Общеизвестно, что в интересах собствен'ной консолидации теория Дарвина остронуждалась в выяснении природы и законовизменчивости, формулировку которых вначале прошлого века дала генетика. Ее не'сколько искусственное соединение с дарви'низмом означало создание СТЭ как его пря'мой преемницы. Из ее поля зрения выпалиморфология, анатомия, эмбриология, т. е.науки, описывающие целостность организа'ции и ее становление в ходе индивидуально'

го развития. Зато сердцевиной СТЭ сталагенетическая теория естественного отбора,сводившая всякие эволюционные измене'ния к преобразованию частот генов в попу'ляциях. Симптоматично, что один из стол'пов СТЭ Э. Майр позднее иронически срав'нивал популяционную генетику с мешком,наполненным цветными бобами.

Основные недостатки СТЭ излагаютсяНазаровым вместе с ее постулатами. Но онисобраны здесь далеко не все. Добрую их по'ловину автор счел целесообразным привес'ти в контексте последующих глав книги. Там,в сопоставлении с новейшими данными мо'лекулярной генетики, биохимии, геносисте'матики, иммунологии, палеонтологии, эко'логии, общей теории систем и прочих дис'циплин, выясняются ее недоработки. С осо'бой наглядностью выступают сложностиСТЭ в объяснении макроэволюции.

Выступая не только как историк науки,но и как методолог и теоретик эволюцион'ного учения, автор книги прежде всего кон'статирует, что микро' и макроэволюция –два качественно различные уровня эволю'ции, и вторая, как более высокая формадвижения, не может быть сведена к пер'вой. И еще один важный вывод, подсказан'ный простой логикой, состоит в том, чтосистема видовых популяций может перей'ти в новый вид только скачком – благодарямакромутациям.

Какая же роль в эволюции сохраняетсяза естественным отбором? Уже в «истори'ческих главах» книги В.И. Назарова онаосновательно сократилась, напрочь лишив'шись своей творческой функции. Послеобнаружения мономорфной части генома,кодирующей видоспецифические призна'ки, отбор вообще оказался без своегообъекта. В самом деле, если изменения ге'нетической структуры элементарной (ло'кальной) популяции (с чего, согласно СТЭ,начинается микроэволюция) обратимы, даи, главное, к эволюции вообще отношенияне имеют, а мономорфная часть генома пре'образуется только единовременной систем'ной мутацией, то для действия естествен'



ного отбора не остается ни субстрата, нивремени. Первый гомозиготный организмпо системной мутации – а он рождается впервом или втором поколении – принадле'жит уже к новому виду. Отбору остаетсялишь испытать его на жизнеспособность, кчему и сводится содержание концепцииотбора видов в теории прерывистого рав'новесия. В данном случае оправдываетсястарая аналогия отбора с ситом, и эту егоформу теперь часто называют «отрицатель'ным отбором».

Автор подробно описывает те завоева'ния генетики последних 35 лет, которые соб'ственно и вызвали к жизни новый, недарви'новский, взгляд на эволюцию. В их числе –представления о системной организации ге'нома, открытия немутационных форм из'менчивости, мобильных генетических эле'ментов и горизонтального переноса генети'ческой информации, системных и «направ'ленных» мутаций, хромосомного видообра'зования, роли стресса в эволюции и др.

Мы знаем теперь, какие изменения ар'хитектоники яйцеклетки происходят присистемной мутации, но нам остаются неиз'вестными ее конкретные первопричины, имы пока не умеем вызывать ее искусствен'но. Ясно, однако, что ее причинами явля'ются не обычные мутагены, индуцирующиеканонические мутации, а более тонкие аген'ты, связанные с нарушением параметровгомеостаза как внутренней среды организ'ма, так и, скорее, окружающей его экосис'темы.

Все это хорошо и полезно знать всем.Как генетик индивидуального развития я немогу согласиться единственно с тем, чтоВ.И. Назаров склонен придавать слишкомсамостоятельное значение эпигенетическиммеханизмам и индуцирующей роли изменен'ной физиологии и поведения. Генетикам досих пор не известно ни одного факта, когдатакого рода механизмы и изменения не за'висели бы от изменений генома и конкрет'ных генов. Это обстоятельство предопре'деляет и наше отношение к наблюдаемымныне попыткам возродить ламарковский

тезис о наследовании приобретенных при'знаков. Для подобного «возрождения»пока что нет ни малейших оснований. Ссыл'ки на опровергнутые опыты Горчинского иСтила выглядят тенденциозными и напоми'нают позицию страуса с зарытой в песокголовой.

В последней части книги, отведеннойосновам нового понимания эволюции, под'робно излагается так называемая экосис'темная теория (ЭТЭ). Одно из важнейшихположений этой теории противоположнопостулатам СТЭ. Согласно последней, пус'ковым механизмом эволюции выступаютслучайные и единичные генные мутации,преобразующие генетический состав эле'ментарных популяций. Накапливаясь в по'пуляциях под действием естественного от'бора, они, в конце концов, полностью вы'тесняют менее приспособленные аллели ив совокупности образуют новый вид, а вдальнейшем и более высокие таксоны. По'добную направленность эволюционнойпричинности автор называет «эволюциейснизу».

Согласно ЭТЭ, процесс эволюции про'исходит в обратном направлении. Соглас'но системному пониманию событий, эволю'ционная судьба биологических видов каккомпонентов экосистем зависит, преждевсего, от состояния этих экосистем и сис'тем вышележащего уровня. Импульс к из'менению возникает в системе Земля–Сол'нце, улавливается биосферой и ее компо'нентами – конкретными экосистемами ипобуждает к изменению их видового соста'ва. Такая направленность эволюционнойпричинности названа «эволюцией сверху».Она оставляет мало места для случайнос'ти. Однако, соглашаясь с автором в том, чтоэволюционные события неслучайны, я по'лагаю, что нет оснований связывать эту не'случайность с Солнцем, планетами и про'чими внеземными факторами. Это означа'ло бы апелляцию к набору слов и невери'фицируемых гипотез. Полагаю, что суще'ствуют имманентные живым системам прин'ципы и основания, реализуемые направлен'

149

ным способом в ходе эволюционного про'цесса.

ЭТЭ, в отличие от СТЭ, основное вни'мание уделила кризисным событиям в исто'рии Земли, и она пытается документироватьхронологическое совпадение смены биот наглавных рубежах фанерозоя с периодично'стью геологических кризисов, с солнечны'ми и климатическими циклами. В книге при'водятся соответствующие статистическиеданные по вымиранию родов и нарождениюновых отрядов животных на важнейшихрубежах геологической истории.

Высоко оценивая рецензируемый труд,хочется отметить, прежде всего, что его со'здание потребовало долгой и кропотливойработы по сбору и анализу огромного числаисточников и немалых усилий по их осмыс'лению в свете новейших открытий в веду'щих отраслях биологии и смежных наук. Онподводит итог настойчивым поискам движу'щих сил и механизмов биологической эво'люции, находящихся за пределами дарви'низма и до сих пор никем не описанных стакой полнотой и систематичностью. Ду'маю, что не ошибусь, если скажу, что выходв свет подобного труда явится важным под'спорьем для изучения современной литера'туры по проблемам эволюции.

Пользуясь случаем, хочу подчеркнутьважную для меня мысль. Хотя многие пола'гают, что «становым хребтом» современнойбиологии является эволюционное учение,по'видимому, эта роль все же принадлежитгенетике. Действительно, представим себе,что вдруг эволюционное учение будет изъя'то из биологии. Изменится ли существеннооблик этой науки? Нет, в ней просто будетотсутствовать эволюционное учение. Суще'ственный пробел! Но не катастрофический:почти все отрасли биологии останутся насовременном уровне. А что если из биоло'гии убрать генетику? Она не просто изме'нится – она вернется практически на уро'вень прошлого века! В том числе и эволюци'онное учение, которое, в общем, ничего недав генетике как таковой, само в значитель'ной степени строится в настоящее время на

генетических постулатах. И не случайно по'шли разговоры о том, что в XXI в. произой'дет смена лидера в естествознании, и местофизики займет генетика.

Автор назвал свою книгу учебным по'собием и адресовал ее учащейся молодежибиологических факультетов. Всецело со'глашаясь с таким предназначением, хочуотметить, что данное пособие, несомнен'но, поможет студентам и аспирантам в ос'мыслении проблем, стоящих перед эволю'ционной теорией, и прояснит многие их со'мнения и вопросы. Надо признать, что всилу загруженности они в массе лишенывозможности знакомиться с публикация'ми в научных журналах, а в учебники но'вые знания попадают с большим опоздани'ем. Не сомневаюсь, что у книги будет го'раздо более разнородный контингент чи'тателей, так как эволюционная теория со'ставляет фундамент нашего естественнона'учного мировоззрения и остается неотъем'лемой частью общей культуры.

В. БУДАНОВ: Эволюционные процес'сы любой природы изначально находятся вфокусе рассмотрения синергетики. Дарви'новская триада «изменчивость, наслед'ственность, отбор» прослеживается во всехформах эволюции, и всякий раз она рас'шифровывается в системно'синергетичес'ком языке, апеллирующем к строгим моде'лям и математическим теоремам. В инфор'мационном аспекте она эксплицирует кас'тлеровское определение ценной информа'ции как «случайного, запомненного выбо'ра», широко принятое в синергетическойтеории информации, и моделируемого спомощью теории диссипативных структур,перемешивающего слоя, теории игр и т. п.Однако синергетика объясняет и ламарков'ские, додарвиновские механизмы «эволю'ции без отбора», сходные с теорией мор'фогенеза Р. Тома и «сопряжением со сре'дой» в теории аутопоэзиса. Именно этимеханизмы «эволюции без отбора» и нахо'дятся в фокусе рассмотрения нашего док'ладчика как, впрочем, и его предшествен'



ников (например, Лима де Фариа). Крометого, предкризисное замедление характер'ных ритмов системы «затишье перед бу'рей», так же как увеличение шумовыхфлуктуаций в окрестности точки бифурка'ции, есть теоремы теории динамическихсистем и теории катастроф. Однако в жиз'ни эти принципы синергетики эксплициро'ваны повсеместно, от экономики, психофи'зиологических реакций, до процессов уве'личения разнообразия видов в фазах аро'морфозов, расцвета мультикультурных от'клонений в период зарождения новой тра'диции или нормы и т. д. Фактически, прин'ципы синергетики как раз и являются за'конами универсального эволюционизма,развития и эволюции сложных систем(Г. Хакен, И. Пригожин, С. Курдюмов, В.Эбелинг, Д. Чернавский, В. Буданов и др.).Их особенность состоит в том, что они не'плохо описывают локальные явления. Од'нако это вовсе не значит, что не могут бытьоткрыты новые законы или парадигмаль'ные модели. Обратим внимание на особуюроль синергетической теории информации,которая стремительно развивается в пос'ледние 25 лет (Д. Чернавский). Вероятно,существуют и глобальные холистическиепространственно'временные законы, зна'чительно ускоряющие время эволюции. Овозможности их существования говоритналичие в природе двух фундаментальныххолистических механизмов связности Уни'версума. Первый механизм опосредовандинамическим хаосом в нелинейных систе'мах (В. Аршинов, В. Буданов) и заключает'ся в возможности синергетической синхро'низации слабо связанных, удаленных не'линейных систем (Ив. Помо, Г. Видаль). Он,в частности, обосновывает идеи самогармо'низации ритмов космоса (В. Буданов), а так'же космо'земных связей. Второй механизмоснован на существовании макроквантовыхкорреляций (эффект Эйнштейна–По'дольского–Розена), которые связываютспецифическим некаузальным образом яв'ления в разных частях Вселенной, да и влокальных областях, что может перевер'

нуть наши взгляды на природу эволюции исознания (М. Менский). Как бы то ни было,будущие нелокальные законы носят кван'тово'синергийный характер, но описывать'ся будут, вероятно, в терминах теории ин'формации. На мега'масштабах, это, скореевсего, можно будет обнаружить по авто'модельным закономерностям значимыхбифуркационных событий. На сегодняш'ний день эмпирические автомодельные за'кономерности мега'развития обнаруженыС. Капицей, A. Пановым. Теоретическиемодели, также подтвержденные экспери'ментами, в рамках кибернетического под'хода были построены С. Гринченко, а наоснове синергетического метода ритмокас'кадов – В. Будановым. Но лед только тро'нулся, и еще предстоит большая исследо'вательская работа. Приложения методаритмокаскадов к задачам моделированиявременной динамики процессов турбулен'тности, ближнего космоса, эмбриогенезаживотных, социальной истории и рожде'ния гармонии уже начались. Вероятно,фрактальное дерево ритмокаскадов имеетотношение ко многим процессам в природеи обществе, т. к. задает максимальный темпэволюции системы (В. Буданов), что, по'видимому, оптимально для многих разви'вающихся систем. Такие законы роста мог'ли эволюционно закрепляться в конкурен'тной борьбе за выживание (Г. Малинецкий).

Л. ТАТАРИНОВ: Книга В. Назаровапродолжает дискуссию, ведущуюся в со'временной литературе. Так, в последнейкниге Н. Н. Воронцова утверждается, что«новейший синтез, создание целостнойконцепции эволюции, которая сможет за'менить синтетическую теорию эволюции,пока что дело будущего» (Воронцов Н.Н.Развитие эволюционных идей в биологии.– М., 1999. – С. 608.). На мой взгляд, этосуждение не совсем верно. Теория эволю'ции непрерывно изменяется и уже давнопереросла рамки синтетической теории се'редины минувшего столетия. Не после'днюю роль в новом развитии теории эво'

151

люции сыграл и сам Н. Н. Воронцов, и мно'гие другие ученые. Контуры нового эволю'ционного синтеза в действительности ужедавно появились. Но теория эволюции не'прерывно изменяется и охватывает все но'вые области биологии. И завершить новыйсинтез практически невозможно.

Высшей точкой развития синтетическойтеории было появление молекулярной ге'нетики и раскрытие генетического кода. Нопоследовавшие за этим открытия в облас'ти механизма мутаций незаметно привелик серьезному кризису в синтетической тео'рии эволюции. Открытие обратной транс'криптазы показало возможность обратнойтранскрипции РНК в ДНК и подорвало«центральную догму молекулярной биоло'гии», согласно которой преобразования вгеноме идут только в одном направлении –от ДНК к РНК и затем к белку. В это верил,например, выдающийся генетик Н.В. Тимо'феев'Ресовский. Еще более поразительнымбыло открытие того факта, что у высшихорганизмов (эвкариот) примерно половинагенома не кодирует белки. И в кодирую'щих последовательностях огромное числоточечных мутаций может быть селективнонейтральным. Подобные факты уже в 1980'х гг. привели к возникновению в молеку'лярной биологии теории нейтральности. Вгеноме обнаружены мобильные элементы,играющие важную роль в регуляции актив'ности генов. Примечательно, что при по'средстве обратной транскиптазы в широ'ком масштабе происходит встраивание рет'ровирусов в хромосомы, в которых произ'водные ретровирусов образуют ретротран'спозоны. Добавим к сказанному, что в рас'пространении генов у неродственных орга'низмов обнаружилось немало сюрпризов.Например, у некоторых протистов и бак'терий были обнаружены гены, кодирующиеинсулин, релаксин, коллаген, а из некото'рых протистов выделены соматостатин иадренокортикотропный гормон. Функцииэтих генов у бактерий и протистов не ясны,но, во всяком случае, они не такие, как упозвоночных животных. Можно констати'

ровать, что мы еще далеки от пониманияпроцессов, совершающихся в геноме.

Выдающуюся роль сыграли достижениямолекулярной генетики и в познании мор'фогенеза. Основные достижения связаны сгомеотическими мутациями. Гомеотическиегены играют ключевую роль в определенииплана строения многоклеточных животных.Эти гены имеют в своем составе удивитель'но консервативную Нох'группу из 120 нук'леотидов, кодирующих 40 аминокислот.Подобные группы называют гомеобоксами.Эволюционное увеличение числа гомеоти'ческих генов происходит путем их дуплика'ции и последующей дивергенции.

Механизм действия гомеотических ге'нов и гомеобоксов изучен еще очень плохо.Изменения в активности гомеобоксов мо'гут приводить к заметным морфологичес'ким сдвигам. Чаще такие сдвиги выража'ются в дефекте или удвоении важныхструктур, но они могут приводить и к реа'лизации латентных потенций, заложенныхв генотипе. Одним из известных примеровможет служить мутация дрозофилыantennopedia, при которой на голове мухина месте антенны появляется нога. Возмож'но, гомеобоксы играют роль пускового сиг'нала для целого каскада морфогенетичес'ких процессов.

Успехи молекулярной генетики ужепривели к пересмотру воззрений на меха'низм наследственных изменений и на меха'низмы морфогенеза. Тем не менее, можнос уверенностью заявить, что в теории эво'люции важнейшее место по'прежнему за'нимает идея Ч. Дарвина о естественном от'боре. Но в механизме мутаций большое ме'сто принадлежит молекулярным процес'сам самоорганизации, о которых раньшемало что знали, а также случайным процес'сам нестатистического характера, рассмат'риваемым в теории физического хаоса.

Внимание, которое мы уделили откры'тиям в области молекулярной генетики, нив коей мере не означает, что организмен'ные области эволюционной биологии утра'чивают свое значение. В полной мере его



сохраняет, например, эволюционная и фун'кциональная морфологии, без которых не'мыслимы дальнейшие успехи в изученииорганизменной эволюции. Но после работА.Н. Северцова, Дж. Симпсона и И.И.Шмальгаузена, в эпоху которых эволюци'онная морфология уже достигла расцвета,новых обобщений первостепенной важно'сти в этих разделах эолюционной биоло'гии достигнуто относительно немного, тог'да как молекулярная генетика, по суще'ству, только начала развиваться и сейчаснаходится в периоде бурного расцвета.

В последние десятилетия достигнут зна'чительный прогресс эволюционных обоб'щений на экосистемном уровне. Этому воп'росу большое внимание уделял и сам Дар'вин. В области экосистемных связей замет'но стремление представить взаимоотноше'ния видов в стабильных экосистемах пре'дельно сбалансированными и гармоничны'ми. Это верно только отчасти. Существую'щее равновесие в экосистемах может по'стоянно нарушаться, что проявляется, на'пример, в колебаниях численности отдель'ных видов, которые происходят даже безвлияния человека и без катастроф.

Сейчас наметился прогресс исследова'ний и на биосферном уровне. Биосфернаяэволюция неразрывно связана с планетар'ными процессами эволюции Земли. В этойобласти отмечается значительный успехисследований ранних этапов эволюциижизни в докембрии. Академик Г.А. Завар'зин называет мир древнейших организмов«недарвиновской областью эволюции».Организменная эволюция первичных про'кариотных организмов, по его мнению, не'значительна по масштабам, а ведущая рольв докембрии принадлежала не отбору, асистемному функциональному соответ'ствию прокариот среде (Заварзин Г.А. Не'дарвиновская область эволюции // ВестникРАН. – 2000. – № 5). Но вывод о том, чтодарвиновское выживание наиболее приспо'собленных было только «модифицирую'щим фактором низшего уровня», выглядитмалообоснованным. Чтобы иметь право так

говорить, надо бы тщательнее изучить ге'нотипическую изменчивость прокариот.Складывается впечатление, что автор рас'пространяет вывод о естественном отборекак только о модифицирующем факторенизшего уровня с прокариот на весь орга'нический мир.

Теория эволюции не может проходитьи мимо вопроса о происхождении жизни,новая трактовка которого, основанная наконцепции первичности мира РНК, данаакадемиком А.С. Спириным. Но в этой трак'товке пока недостает данных о среде, в ко'торой существовали рибонуклеидные «про'организмы».

Поиск новых путей в теории эволюцииведется разными учеными в разных стра'нах. Из множества альтернативных концеп'ций я кратко остановлюсь на четырех.

Э.И. Воробьева видит активного участ'ника нового эволюционного синтеза в био'логии в эволюционной морфологии (см.:Воробьева Э.И. Эволюционный синтез иэволюционная морфология // Современ'ная эволюционная морфология. – Киев,1991). Она указывает, что И.И. Шмальгау'зен связал наследие А.Н. Северцова с гене'тикой, причем он вышел за рамки органно'го уровня, включив в эволюцию регулятор'ные цели в целостном организме. Это под'разумевало, по мнению Воробьевой, выходчерез целостность организма на целостностьбиосферы. Воробьева формулирует прин'цип динамической устойчивости, лежащий,как она полагает, в основе эволюционнойтрансформации морфологических призна'ков. Она подчеркивает плодотворностьдальнейшего развития основных направле'ний эволюционной морфологии. С приво'димым ею перечнем этих направлений мыможем согласиться. Но отметим, что в очер'ченных Воробьевой рамках, включающихне только целостность организма, но и це'лостность биосферы, эволюционный про'цесс выходит далеко за пределы традици'онной эволюционной морфологии.

Сотрудник Зоологического институтаРАН М.В. Крылов вместе с небольшой груп'

153

пой единомышленников – физиков и био'логов – разрабатывает концепцию о кон'тинууме эволюционных процессов живойи неживой материи. На место отбора он ста'вит универсальные физические законы(Крылов М.В., Либенсон М.Н. Контину'ум эволюционных процессов живой и не'живой материи // Зоологический институтРАН. Отчетная научная сессия по итогамработ 2001 г. Тезисы докладов. – С.'Пе'тербург, 2002. – С. 20–21). Крылов согла'сен с академиком Г.А. Заварзиным в том,что на Земле первично появились не отдель'ные организмы, а сразу целая экосистема(прокариотная), и в том, что этот процессбыл предопределен системными законо'мерностями хода эволюции. Но Крыловсчитает также, что геном вообще способенактивно и адекватно отвечать на изменениеусловий, о чем не говорил Г.А. Заварзин.

Генетик Л.Г. Корочкин продолжает ак'тивно высказываться в пользу сальтацион'ного характера эволюции даже на высокихуровнях и отводит ведущую роль в эволю'ции мутациям, изменяющим временные па'раметры развития структур в онтогенезе(Корочкин Л.И. Связь онто' и филогенезав генетическом освещении. Проблема мак'ромутаций (морфологический и молеку'лярный аспекты) // Генетика. – 2002. –№ 6). Такие мутации, по Корочкину, могутвозникать благодаря подвижным генети'ческим элементам (транспозонам), как бы«растаскивающим» блоки гетерохромати'на по разным ячейкам генома. Я не могукомпетентно судить о возможных органи'зационных эффектах такого «растаскива'ния» гетерохроматина. Но, к сожалению,приводимые Корочкиным примеры сальта'ций из немолекулярных разделов биологиивызывают некоторое недоумение. Так, воп'реки его утверждениям, концепция преры'вистого хода видообразования, известнаяпод названием «прерывистого равновесия»,не имеет прямого отношения к сальтациям.Сторонники этой концепции исходят избольшой продолжительности стазиса в раз'витии многих видов, но прерывистое рав'

новесие отводит на превращение одноговида в другой несколько тысячелетий. Та'ким образом, это преобразование соверша'ется не путем сальтации.

Недавно Д.Л. Гродницкий заявил о воз'можности построения нового эволюционно'го синтеза – эпигенетической теории эволю'ции – на основе представлений о возможно'сти генетической ассимиляции модифика'ций, вызванных изменениями среды (Грод�ницкий Д.Л. Эпигенетическая теория эво'люции как возможная основа нового эво'люционного синтеза // Журнал общей био'логии. – 2001. – № 2). Сама эта возмож'ность рассматривалась еще И.И. Шмальгау'зеном и рядом исследователей до него (на'чиная с Вейсмана) с конца XIX в. Они не на'ходили в этом альтернативы существующимтеориям эволюции. Шмальгаузен подчерки'вал, что закрепление модификаций дости'гается путем отбора генокопии, и такой жемеханизм, правда, в рамках терминологии«зачаткового» отбора, выдвигался и Вейс'маном. Дополнительно отметим, что в лю'бом случае генетическая ассимиляция мо'дификаций решает лишь незначительнуючасть эпигенетических проблем эволюции.

Теория эволюции уже давно вышла зарамки «Происхождения видов» Ч. Дарви'на. Эта область знания по своим масшта'бам настолько расширилась, что, по суще'ству, стала беспредельной. На сегодня мно'гие представления, вписывающиеся в гра'ницы теории эволюции, кажутся лишьпредварительными. Скорее всего, так онои есть. Отмечу, что 30–40 лет назад я скло'нен был думать, что я примерно понимаю,как идет эволюция, пусть даже мое пони'мание ее хода является весьма общим и уп'рощенным. А сейчас остается только уте'шаться словами Л. Пастера, сказанными,правда, по другому поводу: «Несчастны телюди, которым все ясно». Теория эволю'ции непрерывно изменяется.

Г. ЗАВАРЗИН: Мне хотелось бы отме'тить несколько моментов ведущейся дис'куссии, прежде всего исторического и фи'



лософского характера. Я совсем не скло'нен заниматься исторической реконструк'цией и критикой концепции Дарвина кактаковой – уж очень много ушло с тех пористорико'научного времени. И «дарви'низм», конечно, уже не тот. А вот по воп'росу о логико'методологических и гносео'логических основаниях эволюционно'гене'тической, «исторической» методологии,мне кажется, есть что сказать.

К сожалению, основным условием без'бедного существования профессионально'го ученого служит его соответствие распро'страненным в настоящий момент взглядам,согласие с мнением большинства. В особен'ности это относится к профессору, студен'ты которого должны обладать общеприня'тыми знаниями, чтобы быть подготовлен'ными к службе в обществе. Допустимы не'большие отклонения и оттенки. В наукетакое положение сложилось очень давнои, можно сказать, составляет основу обра'зования с древнейших времен. Господствомнения большинства можно назвать демок'ратическим, в отличие от либерального,согласно которому каждый может думатьи высказывать все, что ему вздумается. Дви'жение науки происходит двояко. С однойстороны, идет накопление новых фактов,и каждый новый факт приветствуется со'обществом профессионалов. Это путь со'вершенно безопасный. С другой стороны,происходит упорядочение фактов в теорииили гипотезе, иногда вызывающее необхо'димость переосмысления существующейсистемы взглядов. Такое переосмыслениеосуществляется одиночкой и воспринима'ется (или не воспринимается) обществом взависимости от его подготовленности к вос'приятию, обусловленному чувством психо'логического дискомфорта, возникающим вустоявшихся взглядах. Наука оказываетсяв этом смысле аристократической систе'мой, где создаются авторитеты, последо'ватели которых называются школой. Ониобычно агрессивны и борются с другимиавторитетами и другими школами. Психо'логическая аналогия с возникновением ере'

сей в религии очень велика. Аристократизмнауки в употребленном здесь смысле при'ходится принять как описание порядка ве'щей в ней.

В качестве примера научного мировоз'зрения можно привести и дарвинизм, со'здавший достаточно стройную системувзглядов на происходящие в природе про'цессы развития.

Мне все же думается, что дарвиновскоемировоззрение (не собственно предметноесодержание его теории, а, скорее, идеоло'гия) являет пример весьма влиятельной и всовременной науке «естественной установ'ки».

Давно замечено, но мало осознано, чтодарвинизм представляет развитие взглядовангликанского протестантизма с акцентомна индивидуум и его избранность, прелом'ленного в естественно'научную область.«Избранность», определяемая успехом,лежит в основе повседневной кальвинист'ской морали. Очевидна связь «успеха» сконкуренцией, которая рассматриваетсякак основополагающий механизм. В приро'де критерием также оказывается успех,ведущий к большей приспособленности ксреде обитания (fitness to environment).Здесь работает логический круг, заключа'ющийся в поисках подтверждения социаль'ной психологии в «естественных» законах.В этом смысле дарвинизм оказывается нетолько научной гипотезой о происхожде'нии видов, а мировоззрением. Социальноезначение этого мировоззрения для «запад'ного» мира стало основополагающим напротяжении последних веков. Слово «за'падный мир» считается синонимом (корре'лятом) научного мировоззрения, посколь'ку именно в нем естествознание достиглонаибольшего развития и стоит в фокусевнимания общества. Дарвинизм, соединив'ший случайность с закономерностью, сталосновой мировоззрения гораздо более ши'рокого, чем его биологическая составляю'щая. Другая его сторона связана с научнымдетерминизмом, допускающим, что совре'менное состояние объектов предопределя'

155

ет их будущее, то есть дает возможностьпрогноза, который есть важнейшая праг'матическая задача науки. Предполагается,что история происхождения способнаобъяснить все. «Все объясняется через эво'люцию» – в описании природы этот способобъяснения стал господствующим.

В настоящее время в обществе возник'ло желание ревизии дарвинизма, выража'ющееся в критике работ Ч. Дарвина. Мнеэто стремление глубоко чуждо, потому чтоДарвин решал определенную задачу «про'исхождения видов» на доступном ему в товремя материале. Заниматься пересмотромвысказанных полтора столетия назад взгля'дов и фактов могут историки науки, но непрофессионалы, использующие материа'лы, тогда совершенно неизвестные. Другоедело, когда для интерпретации новых фак'тов и принятия их обществом используют'ся устоявшиеся взгляды, подобно тому,как, по ядовитому замечанию Маркиона,апостолы были вынуждены в своих пропо'ведях опираться на «Ветхий завет», чтобыбыть понятыми в Иудее.

Основные факты современной биологиибыли получены на пути редукционизма,сведения наблюдаемых явлений к лежащимза ними элементарным механизмам. Какпротивовес взглядам дарвинизма выступа'ет в этом смысле анализ систем – с внима'нием не столько к отдельному индивиду'альному объекту и его изменениям, сколь'ко к совокупности взаимодействующихобъектов. Существует множество обозна'чений той тенденции, которую можно обо'значить как системный подход. Она стано'вится сегодня доминантой в общественномсознании. В философском смысле это оз'начает переход от единичного к множе'ственному. Множественное предполагаетвзаимодействие, которое может осуществ'ляться «здесь и сейчас». Взаимодействиеможет означать конкуренцию, кооперациюи принимать различные формы. Но взаи'модействие не может осуществляться ни спрошлым, ни с будущим.

Система предполагает взаимодействие

не столько в аспекте взаимоисключающейконкуренции, сколько в плане взаимодо'полняющей кооперации, а взаимодополне'ние возможно лишь между функциональ'но разнокачественными объектами.

Думаю, что каждый шаг редукциониз'ма связан с ограничением, каждый новыйуровень абстракции ведет к потере знания.Это заблуждение хорошо иллюстрируетпример из К. Поппера (Карл Р. Поппер.Предположения и опровержения. Рост на'учного знания. – М., 2004). Он говорит, что,«глядя через микроскоп и переходя ко всебольшему увеличению, мы можем увидетьразличные, полностью отличающиеся другот друга аспекты или уровни одной и тойже вещи – все в одинаковой степени реаль'ные» (с. 195). Я, основываясь на своей прак'тике смотреть в микроскоп, утверждаю,что, переходя ко все большему увеличению,мы теряем способность видеть то, что былонашим первоначальным объектом, – ланд'шафт, сообщество или – для гистологии –организм, орган, ткань. Для меня сейчасочень болезненна именно эта потеря зна'ния при редукции, например, биологии кхимической «молекулярной биологии»,которая дает знания иного рода, чем те, чтонеобходимы для понимания существованияорганизма в природе.

«Сущность» объекта, помимо его дета'лизации, раскрывается и в многосторонно'сти его связей, а в сознании – в многосто'ронности аспектов рассмотрения. Как из'бежать потери знания при редукционистс'ком подходе, который представляетсяединственным аналитическим методом по'знания природных явлений? По'видимому,противодействием упрощениям редукцио'низма служит сознание иерархичности си'стемы и, хотя бы поверхностное, ознаком'ление с взаимодействиями на более высо'ком уровне. Контрвопрос к редукционист'скому «из чего оно состоит?» заключаетсяв том, «как это включается в целое?», «каконо взаимодействует с целым?».

Следующая проблема при редукциони'стском анализе заключается в адекватном



подборе нижнего уровня, спускаясь нижекоторого мы теряем понимание своегообъекта. Химические объекты молекуляр'ной биологии, конечно, обусловлены ато'марным уровнем, но насколько этот уро'вень нужен для описания функционирова'ния макромолекул, обусловлено задачамиисследования. Точно так же при решенииряда биологических задач можно ограни'читься организмом как нижней единицейрассмотрения. Для биосферного подходаосновной диапазон рассмотрения заключа'ется между географической оболочкойЗемли и организмом как низшей дискрет'ной единицей жизни. Разумеется, при бо'лее подробном анализе мы все время дол'жны переступать эту нижнюю границу,рассматривая, например, в растении фото'трофную ассимилирующую часть, гетерот'рофные корни и транспортную систему,хотя растение целостно.

Рассмотрение с позиции haecceitas пред'ставляет иной взгляд на природу, чем эво'люционный. Он воспринимает все суще'ствующее как уже данное. Такой подходможно сопоставить с бытовавшими до рас'пространения идеи развития взглядами,которые были отвергнуты как архаичные,средневековые. Оставив в стороне объемзнаний и, главное, установленный факт эво'люции биоты, биосферы, геосферы, мож'но задать себе вопрос: что можно извлечьиз того, что мы наблюдаем сейчас? Что мож'но извлечь из совокупности существующихсейчас живых существ, ландшафтов, при'родных явлений? Ведь на самом деле мыцеликом ограничены настоящим и прони'каем в прошлое лишь путем реконструк'ции. Для того чтобы судить о человеке,достаточно видеть его сейчас, а не рас�сматривать альбом семейных фотогра�фий.

Знание и познаниеНа определенном этапе развития чело'

века познающего возникает вопрос: «Знаюя, или не знаю?» Знаем ли мы то, что знаем?Или же: «Что мы можем знать?» – так сфор'

мулировал свой вопрос И. Кант. Знание естьсвойство познания, интеллекта, а не приро'ды. С возрастом, когда накопление знанийпревосходит возможность воспользоватьсяими, возникает сомнение: правильно ли мыупорядочили наши знания, не было ли этоупорядочение следствием использованиядогматического знания, необходимого длятого, чтобы быть понятыми современника'ми, разделяющими эти догмы, или же мы незнаем основания своих знаний?

Накопленные знания проверяются сточки зрения правильности их объединенияв целостное и непротиворечивое представ'ление. Создают ли они мировоззрение?Крупнейший немецкий философ ХХ столе'тия М. Хайдеггер в лекции с многозначнымназванием «Was heißt Denken?» сформули'ровал ответ очень кратко: «Знание не дума'ет». Этот вопрос направлен прямо противпрофессоров и студентов, обязанных знать.Одни сообщают знания, в которых не дол'жны сомневаться, другие накапливают зна'ния, складывая их в жесткие базовые кон'струкции, rigid constructs, как их называ'ют в эпистемологии. Конструкты в созна'нии обычно построены по правилам фор'мальной логики. Логически правильныйконструкт может быть ошибочным, но ло'гически неправильный конструкт заведомоошибочен. Думать при использовании кон'структов не надо, нужно запоминать и сле'дить за тем, чтобы конструкты не вступалив противоречие, создавая состояние ум'ственного дискомфорта. Память рассмат'ривается как синоним знания. Другим си'нонимом знания служит указание на источ'ник сведений, служащее причиной серийссылок в научных статьях. Но уже К. Поп'пер, со ссылкой на авторитет Локка, пока'зал, что этот тип знания ведет к reductio adinfinitum, и проверять следует не источни'ки, а факты. Стремление думать начинает'ся с сомнения, когда возникает затрудне'ние в размещении получаемых знаний впривычную логическую конструкцию. Со'мнение создает чувство умственного дис'комфорта.

157

Научный работник – объект воздей'ствия рецензентов – не должен вызывать уних чувства дискомфорта. Поэтому он дол'жен находиться в рамках привычных кон'струкций. Занятие метафизикой ему про'тивопоказано. Само слово «философия»должно вызывать у него негативную пер'вичную реакцию – «не мое дело!».

Эпистемология биологииИтак, существует представление, вос'

ходящее к началу научного познания, чтосущность объекта может быть понята че'рез его происхождение. Это представлениеосновано на том, что каждый объект раз'вивается из своего предшественника. Отсю'да возникает убеждение, что достаточнопроследить историю возникновения объек'та, чтобы понять его сущность. При этомпоследовательность событий во времени,порядок составляет основу для суждения.

Другую часть суждения составляет ре'дукционистский подход. Редукционизмозначает последовательное урезание про'блемы в попытке найти существенное пер'вичное. Каждый шаг редукционизма пред'полагает потерю отбрасываемого. Редукци'онизм неизбежно ведет к единичному, пре'небрегая множественным. От единичногоодин шаг до элементарного. Объясняет лиэлементарное множественное как целост'ность? Задача редукционизма: вскрыв ме'ханизм действия, найти точку приложениявоздействия. Мир понимается как машина,все части которой материализованы, а еслиизвестны части, то можно воздействоватьи на ход машины. Убеждение в такой воз'можности составляет суть материализма инаучного познания с корнями в XVIII сто'летии.

Другую сторону познания сущностиобъекта представляет выяснение его отно'шения к множеству одновременно суще'ствующих объектов. Если угодно, можноотнести этот способ выяснения отношенияк пространству с множеством объектов кгоризонтальному срезу по отношению квертикали времени. Для естествоиспыта'

телей такой подход нагляден, потому чтопозволяет сразу же представить себе по'ложение своего объекта на географическойповерхности. Важно, что замена одногообъекта множеством сразу же приводит кнеобходимости обсуждения взаимодей'ствий как условия существования объектаи выявляет иные особенности, чем ана�лиз происхождения. Рассмотрение множе'ства объектов со связями между ними пред'ставляет область анализа систем. Редукци'онизму может быть противопоставлен нестолько холизм, сколько системный ана'лиз, ориентированный на прогноз и пони'мание взаимодействий. Он изначально на'правлен на множественное. Этот переходот частного единичного к множественномуочень болезнен для философии познания,и Хайдеггер, завершавший линию от Арис'тотеля через эпистемологию средневеко'вых логиков, считал игнорирование множе'ственного важнейшим недостатком герман'ской философии.

Естественно'научное описание мираприроды как представленной в ландшафтецелостности было дано А. Гумбольдтом.Следует обратить внимание на семантикуслов в русском языке: «цель» и «целост'ность». Целью объекта можно считать со'ответствие целостности, в которую он вхо'дит. Это составляет базу иерархическойконструкции системного анализа. При этомнеобходимо быть убежденным, что иссле'дуемые объекты на период исследованияостаются постоянными и соответственновыбирать период рассмотрения. Для иссле�дования множественного и взаимодей�ствий в нем представления о развитииприходится отложить – объект долженбыть неизменным. Лишь установив соответ'ствие объектов друг другу, можно перехо'дить к пониманию развития целостности.

Идея развития, введенная в науку со вре'мен Гегеля, относится к развитию единич'ного объекта, который изменяется во вре'мени. Множество объектов окружающегомира стало восприниматься не как данность,а как следствие развития предшествующе'



го. Идея развития на основе случая сталадоминантой мировоззрения с работами Дар'вина и Маркса. Понятие цели полностьювытеснено из научного познания и замененоигрою случая на рынке возможностей. Те'леология сменилась телеономией – кажу'щейся целесообразностью. Кажущаяся це'лесообразность ведет в мир американскогопрагматического материализма, где истиназаменяется кажущейся значимостью, исти'на есть удобное заблуждение, служащеепредметом опровержения, а последователь'ные звенья заблуждений сменяют друг другав процессе экспериментирования. Удобноезаблуждение легко переходит в полезнуюложь. Критерием истины становится праг'матический успех. В биологии критериемуспеха служит fitness to environment – толь'ко как измерить это соответствие, какимспособом перевести его в численные пока'затели? Ошибкой оказывается попытка оце'нить соответствие сиюминутными показате'лями, тогда как мерой должна служить нежизнь, а выживание (дарвиновское survival)в ряду поколений, представляющее способсуществования живого, а отнюдь не выжи'вание индивидуума. Способ существованияживого, в отличие, например, от кристалла,предполагает обновление через размноже'ние и смерть. Именно смерть служит отли'чием живого от неживого.

Взаимодействие возможно лишь в на'стоящем. «Жизнь есть миг между прошлыми будущим», – повторил Марк Аврелиймысли предшествующих философов. Не'возможно взаимодействие с прошлым илибудущим – они не обладают действитель'ностью существования. Прошлое в приро'де есть лишь материал для настоящего.Поэтому объект может существовать лишьпри его соответствии нынешней действи'тельности, а это свойство мы вправе назватьцелесообразностью. Цель, или сущность,существующего есть само существование.Ф. Ницше сколько угодно может осуждатьэтот тезис как банальность, но он остаетсяв операционном мышлении.

Представление о Dasein в биологии ус'

пешно противопоставляется попыткам эво'люционистов объяснить все через проис'хождение: «то, что есть, стало таким в ре'зультате исторического процесса проис'хождения и сохранилось, потому что небыло ничего лучшего, способного вытес'нить его в конкурентной борьбе». Собствен'но, это не объяснение, а описание потокаслучайностей. В таком объяснении скрытаглубокая ошибка. Происхождение даеттолько материал для отдельного объекта.Прошлое не может действовать в настоя'щем, поскольку оно недействительно. Длядействия необходимо присутствие здесь исейчас, в этот момент, то есть Da'sein. Всостоянии Dasein объект взаимодействуетс множеством других объектов, тоже на'ходящихся в состоянии Dasein – присут'ствия здесь и сейчас. Они создают системусвязей, которая определяет соответствие/несоответствие компонентов друг другу.При этом Da' (здесь) выполняет роль сре'ды пребывания (Umwelt, environment), вкоторой находится существующее – Sein.«Здесь» обнимает очень широкий круг об'стоятельств, в него можно включить какнейтральные – вмещающие, так и препят'ствующие (вытесняющие, конкурирую'щие) факторы.

Изучение мира может происходить врамках как мгновенного, так и последова'тельного порядка состояний Dasein, кото'рый объясняет, с чем прошедшее времяприходит в настоящее. В биологии проис�хождение играет роль поставщика мате�риала, а не творца, которым служит «эко'логическая ниша» – набор свойств, необ'ходимых для того, чтобы вписаться в су'ществующую систему. Отсюда функцио'нальное соответствие целостности предше'ствует реализации возможностей. Обита�емость предшествует обитанию.

Существует ли антиномия между гар'монией и развитием? Гармония в естествоз'нании означает приспособленность каждойчасти к целому – то, что и называется целе'сообразностью. Между тем развитие пред'полагает неполную целесообразность и из'

159

менение её, то есть дисгармоничное пове'дение части. Оба положения антиномиисправедливы. Дисгармоничное, не соответ'ствующее системе своего нахождения, су'ществовать не может. С другой стороны,дисгармония служит причиной развития,изменений и части и целого. Важно то, чтоидея развития, историзма, не исчерпыва�ет сути происходящего, поскольку цельюслужит достижение гармонии как необ�ходимого условия устойчивости.

Итак, сущность объекта может бытьвыяснена двояко: и как его развитие из про'шлого, и как его соответствие настоящему…

Тут возникает очень важное принципи'альное положение: прошлое нужно не толь'ко как материал для настоящего, но и какусловие возникновения нового и – самоеглавное – условие существования настоя'щего. Вот здесь и возникает противопос'тавление мировоззрению, сложившемусяза последние 150 лет, прямое противоре'чие идее развития от несовершенного к со'вершенному путем конкурентной заменыотжившего прошлого процветающим на'стоящим, короче говоря, всей логике дар'винизма как идеологии. Оказывается, про�цветать преходящее настоящее можетлишь в рамках устойчивого прошлого.

Ключевое слово здесь – устойчивое.Устойчивость возникает в системе при вза'имодействии её компонентов. Взаимодей'ствие требует единства времени и простран'ства. Для того чтобы проследить за взаи'модействием, необходимо иметь горизон'тальный срез через систему с фокусом наближайшее окружение объекта исследова'ния. Вместо концентрации на идее разви'тия отдельных объектов возникает интереск мгновенному срезу через систему в про'межуток времени, когда изменениямиможно пренебречь. Например, для глобаль'ных изменений биосферы можно опериро'вать временем порядка сотни лет. За этовремя видообразование не происходит, ивсе существует как данное. Изменения ог'раничиваются онтогенезом и сукцессией вгеоботаническом смысле. При рассмотре'

нии устойчивости возникает представлениео «целесообразности», взаимной приспо'собленности. Это та картина мира, которойоперировала наука догегелевских времен.Отсюда возникает занятная тенденция в со'временной науке – интерес к логическимсистемам миросозерцательной схоластики.Понятие целесообразности как соответ'ствия системе, конечно, очень далеко оттеологической телеологии с извне постав'ленной целью. Логические системы сход'ны, но цель в природе не внешняя, задан'ная разумом, а внутренняя – целью служитсуществование объекта в данной системе.Если объект этой цели не соответствует, тоон отторгается системой. Отсюда возника'ет «творческая роль» большей системы.

Итак, функциональная система выс�тупает как иная система отсчета поотношению к филогенетической. В нейиная расстановка приоритетов, и то, чтокажется поверхностным при обсуждениифилогении, становится первоочереднымпри обсуждении существования биотичес'кой системы как целостности. Eccencia иaccidencia меняются местами. Возможностьсуществования системы не зависит от про'исхождения. Существование определяет'ся haecceitas или Da'sein. Филогения выс'тупает в качестве носителя функциональ'но значимых свойств и лишь в меру слабойкорреляции может служить указанием навозможную роль в системе. В рассматрива'емой системе не филогения служит систе'мообразующим свойством. Для существо'вания системы необходимы функциональ'ные связи между ее компонентами. Наибо'лее очевидны для живого трофические свя'зи. Они мгновенны, поскольку обмен явля'ется постоянным и характерным свойствомживущего.

Коль скоро не филогения является оп'ределяющей, то возникает вопрос об иныхзакономерностях, определяющих биораз�нообразие. Указанием на них служит па'раллелизм неродственных форм. У бакте'рий параллелизм во многих случаях можетбыть обусловлен горизонтальным перено'



сом генов. В морфологической областидействует логическое ограничение про�странства геометрических тел (ЗаварзинГ.А. Фенотипическая систематика бакте'рий. Пространство логических возможно'стей. – М., 1974).

Вопрос явно выходит за пределы дляболее сложных организмов и служит мате'риалом обобщений в области номогенеза.Большое число примеров приведено в со'ответствующей литературе.

Последовательность событий в милли'ардолетней истории Земли и ее биосферыслужит предметом многочисленных иссле'дований и множества поспешных обобще'ний. Здесь не место излагать этот обшир'ный материал. Однако одно ограничиваю'щее замечание хотелось бы сделать. Геогра'фическая поверхность Земли, где распола'гается биосфера, всегда была разнородной.Значит, всегда существовали разные усло'вия для разных сообществ. Если для круп'ных организмов географическая изоляцияявилась важным фактором в эволюции био'ты, то для микроорганизмов представлениео том, что «все есть всюду», и аэрозоли рас'пространены так же, как атмосфера, явля'ется универсальным, и необходимо обсуж'дать случаи, когда оно не действует. По'этому для микробных сообществ всегдасуществуют рефугиумы'убежища.

Можно ли обсуждать вопросы эволю�ции, игнорируя микроэволюцию и, сле�довательно, основной механизм конку�ренции, на который опираются дарви�нисты? Следует заметить, что Дарвинчетко сознавал, что специализация естьуход от конкуренции. Здесь мы рассмат�ривали очень крупные функциональныениши для специализированных организ�мов. При заполнении их, вероятно, име�ет место конкуренция как механизмтонкой настройки к кооперации в сис�теме. При взятом масштабе рассмотре'ния этот фактор оказывается второсте'пенным. Таким образом, предложеннаякартина не является антидарвинистской,но совершенно определенно внедарвини'

стской. Рассматривается другая пробле'ма с иным масштабом.

Л. ФЕСЕНКОВА: В. И. Назаров кри'тикует дарвинизм. Сегодня это пахнет скан'далом. Почему? Потому что дарвинизм –это не просто одна из многочисленных кон'цепций эволюции, претендующая на объяс'нение механизмов эволюционного процес'са. Это приоритетная теория, которая ста'ла естественнонаучной базой материалис'тического понимания мира.

В последние десятилетия процессы, ха'рактеризуемые как «поворот к натурализ'му», все больше захватывают философс'кое и научное пространство. Мировоззрен'ческие и философские проблемы решают'ся путем обращения к естественным наукам.В этом видят выход из тупика, когда столе'тия исследований философского и гносео'логического характера не смогли привестик решению важнейших проблем, стоявшихперед человечеством. Отсюда понятностремление «рассматривать разнообразныепроблемы философского порядка с конк'ретно'научных позиций и с помощью кон'кретно'научных знаний».

Дарвинизм наиболее полно отвечаетэтим запросам современного менталитета.Он создал возможность (или иллюзию воз'можности) натуралистического решениякак научных, так и философских вопросов.Г. Фоллмер писал, например, что великиекантовские вопросы: «Что я могу знать?»,«Что я должен делать?», «На что я смеюнадеяться?» и «Что такое человек?» теперьрешены путем применения принципа эво'люционизма. Вся сложность человеческо'го мышления, его самость, ответствен'ность, творчество возникли так же, каклошадиное копыто, вследствие приспособ'ления к среде (Куайн). Тайны сущности ипроисхождения жизни и сознания большене существут. Они объясняются с помощьютеории естественного отбора.

В своей книге Назаров пишет: «У идеиестественного отбора удивительная судь'ба, родившись в биологии, она захватила

161

умы физиков, химиков, математиков, кос'мологов – представителей всего естествоз'нания в целом, составив важнейший эле'мент естественнонаучной картины мира. Отестествознания она перекинулась на сфе'ру гуманитарных наук (включая теорию по'знания), всюду демонстрируя свою продук'тивность. В итоге, идея отбора стала на'столько универсальной, что обрела статусаксиоматической категории и важнейшегозавоевания науки классического периода».

«Так, центральное понятие дарвинизма– естественный отбор» – приобрело статусважнейшей составляющей современногоменталитета. Оно незримо присутствует внашей культуре и создает самоочевидностьобщих представлений о природе. Мы не за'мечаем, что не только методология наша вразличных областях знаний строится напринципах дарвинизма, но и аксиоматикамногих фундаментальных концепций есть нечто иное, как перефразировка дарвиновскихпредставлений об эволюционных процессахв мире живого. Сегодня с помощью понятийадаптации и отбора трактуется даже воз'никновение религии, искусства, морали. Онирассматриваются сквозь призму их селек'тивной ценности во всеобщих процессахконкурентной борьбы, которые представля'ются сущностью антропогенеза и культуро'генеза (Г. Фоллмер, Д. Деннет и др.).

В современном менталитете дарвинизмиграет двоякую роль. Во'первых, он слу'жит универсальным объяснительным прин'ципом и образует ядро современной науч'ной картины мира, вокруг которого скла'дываются соответствующие ему онтологи'ческие представления, далеко выходящиеза рамки наук о живом. Во'вторых, дарви'низм является одной из многочисленныхконцепций в эволюционной биологии, кон'цепцией, которая хотя и доминирует сегод'ня в форме СТЭ, но подвергается серьез'ной критике. Таким образом, дарвинизм –не только наука, это и мировоззрение. По'этому нужно рассматривать дарвинизм вдвух ракурсах: мировоззренческом и есте'ственнонаучном.

Дарвинизм как основа мировоззренияисправно служит материалистическому по'ниманию бытия, играет определяющую рольв современной научной картине мира, «скле'ивая» ее разнородные фрагменты и задаваяединый взгляд на механизм усложненияматерии. В научном же аспекте дармвинизмдалеко не безупречен. В эволюционной био'логии он не «тянет» на статус универсаль'ного объяснительного принципа.

Тем не менее, несмотря на все возраже'ния, дарвинистские представления о при'роде эволюционного процесса, предпола'гающие естественный отбор как факторусложнения органического мира, остают'ся господствующими в менталитете и со'ставляют стержень современной научнойкартины мира. Для широкого круга науч'ной интеллигенции дарвинизм остается не'пререкаемой истиной. (По Г. Фоллмеру,например, «причина эволюции полностьюдоказана». Доставляемое дарвинизмом зна'ние является окончательным.) Так что насегодняшний день складывается парадок'сальная ситуация: с одной стороны, безо'говорочная вера научной и околонаучнойобщественности в естественный отбор (оп'ределяемая его категориальным характе'ром), а с другой стороны, все возрастаю'щее сомнение специалистов по теории эво'люции в ведущей роли естественного отбо'ра в филогенезе. Мировоззренческий при'оритет понятия отбора незыблем, а в наукеего значимость оспаривается.

В книге В. И. Назарова наглядно пока'зано, что из перспективы современного зна'ния дарвинизм предстает гипотезой, силь'но упрощающей действительное положе'ние вещей. Становится очевидным, что фак'ты, которые служат доводами против дар'винизма (существование неадаптивных на'правлений эволюции, «старение» филоге'нетических линий и вымирание, не связан'ное прямо с внешним воздействием, пре'адаптация, параллелизмы и/или конверген'ции, ограничения изменчивости или эволю'ционные запреты и др.), представляют боль'шие трудности для объяснения в рамках



этого учения. Но научные возражения про'тив дарвинизма приобретают особый ста'тус, поскольку автоматически затрагиваюти его мировоззренческие выводы.

Поэтому проблема достоверности дар'винизма и роли естественного отбора какосновного «мотора» эволюции имеет нетолько научное, но и мировоззренческоезначение. Именно здесь корни ожесточен'ной борьбы, которая ведется между сто'ронниками и противниками дарвинизма.Ученым, осмеливающимся затронуть при'вычные убеждения и верования, которыенесет дарвинизм, угрожает опасность: наних может обрушиться лавина пристраст'ных критических замечаний мировоззрен'ческого толка. Как мы могли убедиться повыступлению Б.Н. Голубова, на Назаровастремятся навесить идеологические ярлы'ки (например, «мраксист»), обвинить в на'рочитой подтасовке научных данных идаже выбросить его из науки. Это тем бо'лее показательно, что Голубов вовсе небиолог и тем более не эволюционист. Он –«идеологический дарвинист», которыйотождествляет (по'видимому, на бессозна'тельном уровне) дарвинизм с материализ'

мом, а любые возражения или сомнения вучении Дарвина рассматривает как борьбурелигии против науки. Поэтому надо бытьочень смелым человеком, чтобы решится наоткрытое выступление против дарвинизма.И Назаров, поднимая руку на это уже врос�шее в наше мировоззрение и в научную кар'тину мира учение, должен спокойно при'нять взрыв негодования со стороны обще'ственности, воспринимая его как неизбеж'ный (побочный) результат движения наукипо пути к истине.

В самом деле, Назаров провозглашаетновую биологическую парадигму, котораядолжна сменить современный неодарви'низм. Возможные последствия этой сме'ны трудно даже предсказать. Это будетне только ломка устоявшихся понятийбиологии, но и ломка привычных миро'воззренческих установок. Сам Назаровотлично представляет, что это будет шок.Не удивительно столь отчаянное сопро'тивление «идеологических дарвинистов».Назаров – боец! Он был бы в рядах муче'ников за истину. Я уверена, что именно натаких бескорыстных бойцах держитсянаука.

И. ЛИСЕЕВ: Разрешите поблагодарить В.И. Назарова и всех участников этого об'суждения. Были высказаны и обоснованы различные подходы к поставленной проблеме,что свидетельствует о ее актуальности.

ХХ век сформулировал два всеобщих методологических конструкта: эволюционизм иэкологизм.

Эволюционная идея, пройдя почти через всю историю человеческой цивилизации,развиваясь и трансформируясь, приобрела в прошлом веке новый статус, превратившисьиз конкретной биологической теории в идею глобального эволюционизма, распростра'няющуюся на все проявления бытия человека, общества и природы, дающую возмож'ность посмотреть на все явления с позиций историзма.

Экология в ХХ веке из частной биологической теории также превратилась в глобаль'ную концепцию, принципиально новый взгляд на организацию взаимосвязанных, взаи'мозависимых процессов «здесь и сейчас».

Между тем задача связи этих двух методологических конструктов до сих пор так и нерешена, хотя ныне все более осознается их ограниченность в раздельном применении.

В.И. Назаров предложил нам одну из первых попыток их объединения, попытавшисьреализовать то, что Николай Николаевич Воронцов назвал «третьим синтезом». Где пер'вый синтез – это классический дарвинизм, второй – это создание синтетической теорииэволюции.

163

Конечно, здесь еще много спорного и недоработанного. Но несомненно и то, что этоттретий синтез, безусловно, выйдет за рамки биологической науки, превратившись в фе'номен современной культуры, влияя на ее новую парадигматику, нормы и идеалы.

Конечно, дискуссия – это не решение проблемы, а только путь к нему. Но как говори'ли древние, начало – половина дороги. Поэтому хочется поздравить всех участниковдискуссии с этим результатом и пожелать всем нам успехов на этом пути.


ОТ РЕДАКЦИИ В современной философии науки, в научной политике, идеологии, практи�

ке, а тем более в околонаучной публицистике ожесточенное столкновениеальтернативных конкурирующих мнений и позиций, скорее, правило и норма,чем исключение или патология. Главное при этом – не терять головы, незакрывать глаза на аргументы оппонентов, быть терпеливым, нацеленнымна консенсус и конструктивный компромисс и, конечно же, не использоватьаргументы ad hominem. Короче говоря, соблюдать принципы этоса науки –быть честным, ответственным,прежде всего перед своей совестью.

В анализе ситуации историчес�кого и логического противостоя�ния парадигм дарвинизма и анти�дарвинизма, точнее разных версийселекционизма (адаптационизма)и всяческих форм номогенетичес�ких концепций, думается, следуетбыть великодушным, преданнымидее совместного научного созида�ния и сотрудничества.

Мы рады, что оказались интел�лектуальной площадкой для заин�тересованного спора, семинара,дискуссии. В качестве профессио�нального органа научно�педагоги�ческого сообщества мы и в дальней�шем будем всемерно способство�вать выработке конструктивныхпозиций по культурно�образова�тельным стратегическим вопро�сам. Надеемся на живое участиенаших читателей и авторов в этомполезном деле.

«Выживание приспособленных»в истории биологической жизни,как оказывается, отнюдь не очевидная реальность. А так ли уж вездесущи «ес'тественный отбор», «борьба за существование» и т.п. формы конкуренции всоциокультурной, в частности образовательной, сфере? Поговорим об этом вследующих номерах нашего журнала.

5-04-1504 _otbor.pdftitle: 5-04-1504 author: serg subject: 5-04-1504 created date: 4/22/2007 1:03:18...

Documents